Таймыр, Нью-Йорк, Африка... (Рассказы о странах, людях и путешествиях)

И вот тут-то их судьба напоминала порой судьбу некоторых героев «Тысячи и одной ночи»: ведь в давние времена непокорных тоже вешали…

* * *

«Из аэропорта вы должны будете пройти через новый вокзал, который почти готов и в котором помещаются железнодорожные учреждения.

Первая площадь, на которую вы попадете, будет Музейная площадь… Затем вы проследуете на улицу Фейсала I, декорированную пальмами… Улица Фейсала I ведет на площадь Фейсала I, где стоит памятник первому королю современного Ирака, королю Фейсалу I. Улица слева ведет к Британскому информационному бюро и британскому посольству. Следуя дальше по улице Фейсала I, вы достигнете моста Фейсала I. Пересекши его, очутитесь на площади Фейсала II».

Путеводитель, где было написано все это, еще продавался в книжных и табачных лавках Багдада: новый не успели составить. Но уже не было ни улицы Фейсала I, ни площади его же имени, ни памятника, где тот же король на манер древних героев восседал в классической позе на бронзовом коне…

Хроника революционных событий 14 июля 1958 года, когда был сметен старый «черный режим» и сорваны таблички со старыми названиями улиц, необычайно проста и коротка: от первых выстрелов, возвестивших революцию, до ее победы прошло всего два часа!

Вот как это было.

Девятнадцатая и Двадцатая бригады иракской армии получили приказ Нури Саида — выступить из летних лагерей. Девятнадцатой бригадой командовал полковник Абдель Керим Касем, возглавлявший тайную организацию «Свободные офицеры».

Обычно войскам не давали боевых патронов и снарядов, но на этот раз части, выступавшие в поход, получили то и другое. Маршрут проходил через Багдад. Полковник Касем и его единомышленники связались с революционным подпольем.

Вечером, когда войска шли к Багдаду, королевский дворец Рихаб ярко освещали огни. В саду, по аллее, ведущей к беседкам из живых растений, и возле освежавшего духоту фонтана, прогуливались придворные и дипломаты: король Фейсал II устраивал прием.

Среди гостей был и Нури Саид. Последние годы он редко надевал генеральский мундир, предпочитая обычный темный костюм. Твердый белый воротник плотно охватывал старческую морщинистую шею: в жарком Багдаде Нури Саид подражал своим лондонским друзьям.

Скуку дворцовых приемов несколько рассеивала семнадцатилетняя принцесса Фазилет и ее двоюродный брат, принц Мухаммед Намык. Свадьба короля с Фазилет считалась решенной, и принц приехал для того, чтобы окончательно договориться. Этот родственник бывшего турецкого султана слыл за весьма делового человека и был известен как представитель нескольких швейцарских торговых фирм.

За полночь роскошные машины стали развозить гостей. На аэродроме механики готовили самолет. Нури Саид и король должны были рано утром вылететь в Стамбул на совещание. И в эти же сонные полуночные часы к Багдаду подошла первая рота восставших.

В четыре часа утра броневики и автомашины с солдатами растеклись по безлюдным темным улицам, ведущим к дворцу, к дому Нури Саида, к радиостанции, почтамту, полицейскому управлению, министерству обороны.

Короля разбудил шум моторов. Кто-то по ту сторону дворцовой ограды требовал, чтобы он отрекся от престола в пользу республики.

— Стреляйте, стреляйте по ним! — закричал король.

Гвардейцы открыли огонь. Принц Абдул Иллах, выглядывая в окно, стрелял из маузера.

— Сдавайтесь, сопротивление бесполезно! — прокричали из-за ворот.

Вслед за тем по дворцу ударила пушка.

Гвардейцы побросали оружие. Говорят, Фейсал тоже хотел сдаться, но Абдул Иллах дал ему пощечину и, отстреливаясь, бросился к автомашине, стоявшей во дворе.

Машина не завелась. Тогда королевское семейство кинулось в кусты у фонтана. Абдул Иллах успел выпустить еще несколько пуль, прежде чем пулеметная очередь покончила с ним и с королем.

— Вот отсюда стреляла пушка!

Лейтенант республиканских войск показывает место у дороги. Дворец Рихаб рядом, он скрыт листвой эвкалиптов. Мимо часового проходим во двор через железные ворота с обломанными коронами.

Дворец представлялся мне роскошным зданием в том стиле, который у нас называют восточным. Ничуть не бывало! Большой особняк, вполне подходящий для какого-нибудь миллионера средней руки.

Дворец уцелел. Лишь одна из колонн, поддерживающих портик, обнажила погнутый металл с, нависшими кусками бетона. Выбита часть оконных переплетов, дым пожара закоптил стены над окнами второго этажа.

В стороне от входа лежит на «брюхе» кузов обгоревшей машины Абдул Иллаха.

— Вот тут эту собаку достала пуля. — Лейтенант показывает на живой заборчик из подстриженных кустов.

Внутри дворца пусто. Кое-где с потолка свисают искореженные пожаром железные балки. Под ногами хрустят обломки стекла, в прах рассыпается оббитая штукатурка.

Все стены исписаны. Тут и проклятия предателям, и предостережения тем, кто попытается мешать народу. «Изменникам — только смерть!», «Он дождался своей участи!», «Каждого изменника ждет то же!»

А в зале, где король совещался с приближенными и дипломатами, — огромные буквы: «Смерть империализму!»

Но вернусь к событиям 14 июля.