Тайна Черного дома

Иностранцы в Москве люди темные, и Буков попытался объяснить по телефону, что встречаться у табло за десять минут до отхода поезда — рискованно. Придется сильно спешить, а можно и вообще опоздать. Но в ответ холодно прозвучало:

— Мне так надо!

— Кому это «мне»?! — возмутился Буков, давая понять, что хочет поговорить с самим шефом, а не с какой-нибудь пешкой.

На это ему вообще ничего не ответили, просто положили трубку.

И в результате он стоял теперь под табло, держа в руках еженедельник «Спид-информ» — идиотский пароль. Так было приказано для его опознания. Прежде Буков не то чтобы покупать, и в руки не брал подобную пакость. Чуть ли не на каждой странице там были девицы нагишом. С бутылкой, с сигаретой, с бананом — сидя, стоя, лежа, но обязательно без штанов или без бюстгальтера. Или и без того и без другого! Дожили!

Буков успел пролистать этот журнальчик примерно до половины, потому что такие вещи, несмотря даже на все твое возмущение, быстро не листаются, хочется разглядеть подетальней. И едва он, перевернув страницу, бросил взгляд на очередной бюст, к нему подошла деваха, точно такая, каких он только что рассматривал, только одетая.

Едва взглянув на Букова, она бросила на ходу негромко:

— Пошли!

— Вы точно меня? — спросил Буков, догоняя ее. Он ни за что не стал бы этого делать, но акцент показался ему знакомым — тем самым, что он слышал по телефону.

— Вы правда меня? — переспросил он, стараясь попасть с ней в ногу.

— Ты есть Буков? — Она протянула ему свой чемодан, а сама осталась с добротной кожаной сумкой через плечо.

И тут Буков понял наконец, чей это акцент. Прибалтика!

Они заспешили, смешались с толкающимся, тоже куда-то спешащим народом. На перроне было посвободней, потому что все уже сели в поезд. Остались последние недотепы, вроде Букова и этой фри. Кстати, была она очень и очень недурна.

Они дошли до вагона «СВ», где ему приказали купить места, и Буков достал бумажник. Убедившись, что билетов на месте нет, он не стал шарить по карманам. Знал, что это бесполезно. Девица, стоя рядом, безучастно смотрела себе под ноги.

И Букову ничего не оставалось, как сообщить ей, что у него исчезли билеты. Она коротко взглянула на него, оценивая: не розыгрыш ли это, не случайная ли оплошность, которую еще можно исправить. И быстро пошла прочь, назад, к спуску в тоннель.

Буков догнал ее.

— Спокойно! Я помню наши места! Пойдем и сядем…

Не отвечая, «прибалтка» уходила все дальше от их вагона. И было ей на вид, пожалуй, года двадцать три — двадцать четыре.

— Я все улажу. Если кто сидит на наших местах — вышибем!

— Нет! — качнула она головой. — Не вышибем! Не будем делать шум вообще, ты понял?! У меня такая работа — мне засветиться будет очень большой… беда.

Они уже дошли до спуска, когда поезд тронулся. Это придало Букову досады, отчаяния и мощного желания исправить свою вину.

— Слушай, едем в аэропорт! Я ручаюсь, мы улетим!

Девица ответила взглядом, каким смотрят, наверное, на людей с умственной недостаточностью. И Буков понял этот взгляд, пристыжено замолчал. «Ну я совсем уже того… У нее ведь оружие!» Он посмотрел на добротную кожаную сумку — явно увесистую. И наконец остро осознал, что рядом с ним идет профессиональный убийца. Вот, значит, зачем те мафиози искали Лучкова… Никифорова они бы еще пытали, а этого — просто в расход! Н-да… Никифорова, недотепу, он все же спас, а уж Лучков пускай выкручивается сам! Какое ему до него дело?

Но до чего же ему не хотелось ехать с этой бабой! А ведь начинал-то он свою «кооперативно-розыскную» карьеру безобидно. Подсмотреть за одним банкиром да рассказать другому, выследить загулявшую с торгашами дочку и тому подобное. А теперь он везет убийцу на место работы!

— Так! — сказала девица очень твердо. — Слушать меня. Едем завтра. На день раньше, на день позже…

И Буков понял, что она имела в виду.

— Но я не могу ехать туда, где ночевала прошлый раз, — продолжала девица, — и не хочу, чтоб про это узнал заказчик. Понял?..

Смысл фразы Буков, конечно, понял. Но ему представлялось, что она имеет и еще какой-то, более глубокий смысл. Он пока еще не догадывался, что сам по себе является для Убийцы мелкой сошкой, а за то, что совершил, заслуживал наказания, смерти. Не сейчас, конечно, а тогда, когда не будет нужен. Что же касается инцидента с билетами, Убийца считала его своим личным неуспехом: значит, чего-то недоучла, недоглядела. Вот почему она не хотела возвращаться в тот дом, где люди Толика-Артиста устроили ей ночлег. И не хотела, чтобы Турукин знал об этом.

— Ну, если так… — проговорил Буков несколько обескуражено, — можно ко мне. Пожалуйста, милости прошу! Переночуем, а завтра в путь!

Дома она торопливо, с чуть заметным презрением осмотрела квартиру Букова. Остановилась в дальней комнате и бросила свою загадочную сумку на куцый диванчик. А Букову указала место, куда поставить ее чемодан, и, еще раз окинув взглядом комнату, проговорила сдержанно:

— Эта моя!

«Ладно, пусть корчит из себя кого хочет, — подумал Буков, — все же я хозяин и пригласил ее сам…»