Тайна Черной пирамиды

— Наверное, ты вспомнил о том случае, когда я залил клей тебе в ножны и на очередном уроке ты не смог вытащить свою шпагу, из-за чего потом бегал за мной по всему поместью с криками и проклятиями?! — тут же оживился Волков. — Или может быть, тебе вспомнился случай, когда я вылил целый флакон слабительной микстуры тебе в вино и ты, целые сутки не мог покинуть клозет?! Ах, нет, наверное, больше всего тебя развеселила ночь на Ивана Купалу, когда ты заперся у себя в комнате вместе с двумя весьма милыми молодыми девками, а я вместе с дворовыми мальчишками, обмазавшись сажей и натянув рога, начал ломиться к тебе в комнату?!.. Боже, я до сих пор помню визг этих девушек и потом, как ты без портков бежал за нами через весь луг. — Владимир рассмеялся. — Когда ты поймал меня, ты был так страшен и зол, что я подумал, что ты непременно заколешь меня своей шпагой, словно дикую свинью, но, слава богу, все обошлось!

— Да уж… мальчишкой ты был несносным, не зря я порол тебя, — произнес испанец, но на его лице тоже сияла улыбка. — Веселые были годы!

— Да, — улыбнулся Владимир. — А чем ты занимался после того, как покинул Россию? Я пытался найти тебя, когда жил в Европе, но до меня доходили только смутные слухи.

— Я продавал свою шпагу за приличную цену, где только мог, — отозвался Мартин. — Другого заработка для себя я не представляю, не всем же рождаться дворянами в богатой семье и с неплохим наследством!

— Вот ты и опять упрекаешь меня, Мартин, — обиженно произнес Владимир. — Хотя и знаешь, что семью и место рождения не выбирают! Кто знает, возможно, если бы я не родился дворянином, то тоже продавал бы свою шпагу, где только мог!

— Возможно, если бы ты не родился дворянином и именно в этой семье, никакого умения обращаться с оружием у тебя бы вообще не было! За это ты должен быть благодарен только своему отцу!

— Вот, мы и опять вернулись к нему, — заметил Владимир.

— Он послужил причиной нашей встречи и нам должно скорбеть о нем!.. И вообще, где вино, с чьей помощью нам должно поминать усопшего отца и брата?! — возмутился Мартин.

— Наверное, оно уже в пути, — поспешил успокоить разгоряченного испанца Владимир, опасаясь за здоровье управляющего, которого он еще и сам не успел отчитать, как должно.

— Хорошо если так… — хмуро заметил Мартин. — Я надеюсь, ты хоть упражняешься в фехтовании?

— Всенепременно! — уверил его Владимир. — Как только выпадает свободная минутка.

— Где твоя шпага?

Владимир потянулся к столу и, взяв трость за голову серебряного волка, вынул из нее скрытый клинок.

— Вот моя шпага! — сообщил он.

— Больше похожа на какую-то зубочистку, — усмехнулся испанец и показал Владимиру свою длинную и изящную шпагу, удобно лежащую в кожаных ножнах.

— У нас в России больше предпочитают саблю или шашку, — постарался парировать Владимир.

— Оружие варваров и язычников, — фыркнул испанец.

— Возможно, — согласился Владимир. — Я тоже больше склонен к шпаге! Но эта, как ты выразился, зубочистка, — Волков потряс маленьким и тонким клинком, извлеченным из ножен трости, — не раз спасала мне жизнь на улицах Парижа.

— Париж это не Мадрид, там бы тебя точно закололи!

— Ой, не начинай, Мартин. Я ведь учился у лучшего?! — Волков дружески хлопнул испанца по плечу, тот улыбнулся и изрядно повеселел.

— Даже и не думай подлизываться ко мне, волчонок! — сказал он. — Я еще проверю твою форму, а пока… — Мартин замотал головой по сторонам. — Где наше вино, черт побери?

Как по волшебству в комнату вбежал управляющий с огромной бутылью вина в одной руке и двумя бокалами в другой. Следом за ним с большим подносом спешила Авдотья-ключница.

— Отчего так долго? — полюбопытствовал Владимир.

— Да! Ты что же хочешь заморить нас голодом, perro viejo? — возмутился испанец.

Управляющий с недоверием покосился на шпагу, которая до сих пор лежала у Мартина на коленях, а затем, осторожно поставив вино на столик, спрятался за Авдотью.

— Я распоряжался насчет горячего, барин, — пролепетал он.

— Распоряжался насчет горячего, — передразнил испанец. — Порасторопней надо быть.

— А он прав, — кивнул Владимир. — Твой барин умирает с голоду, а ты и не торопишься. Смотри, завтра я проверю все бумаги расходные и доходные, и ни дай бог, я найду там хоть какое-то несоответствие, я с тебя шкуру живьем спущу.

Митяй Пофнутич побледнел и, бухнувшись Волкову в ноги запричитал:

— Вот вам крест, барин. Ни копеечки себе не прикарманил! Всю жизнь я служил вам и вашему батюшке только верой и правдой, и радел лишь о благополучии вашего почтенного семейства!

— Полно тебе ползать, Митяй, — махнул рукой Волков. — Я не люблю этого подобострастия. Ты лучше скажи мне, почему поместье в таком запустении: отчего краска на стенах облупилась, почему кровля на крыше прохудилась?

— Вот вам крест, барин, — снова запричитал управляющий. — Сколько раз я говаривал вашему покойному батюшке, что пора бы уже и фасад подновить, а он все отмахивался. Никаких дел затевать не хотел. Все больше сидел у себя в кабинете за бокалом вина и грустил.