Тайна cредневековых текстов. Библиотека Дон Кихота

Здесь было все по-другому. Все. И Воронов знал, предощущал гнев Книги. Понимал, какая его будет ждать буря, но продолжал удерживать равновесие. Он так хотел раствориться в этой нереальной реальности. Здесь было все, все по-другому. Детский прошлогодний смех так и застыл в этом воздухе, пропитанном ароматом цитрусовых, запахами моря и хвои. В этом густом воздушном коктейле, как в воске, мгновенно застывал любой звук, донесшийся из прошлого. Они оказались вне власти времени. Это и давало Воронову силы сопротивляться произволу Книги. Хотя бы на краткий миг освободиться от нее.

Наконец они решили раздеться и войти в море.

Так и сделали.

Море приняло их. Оно обожгло тело холодной водой. Безрученко в Романе занес ногу, застыл, и Книга исчезла, исчезла, как исчезает изображение с экрана дисплея компьютера, когда в сети происходит короткое замыкание. Вода попала на оголенный провод – и все, свобода, причем на этот раз полная.

А море оказалось холодным и теплым одновременно, как горячее китайское мороженое, милостиво позволяя покачаться на своих волнах, словно в люльке, минут пятнадцать.

На берег выходили с трудом. Острая галька. Прибой сбивал с ног. Море не отпускало, оно хотело вновь бросить их в этот гигантский гамак, мерно качающийся посреди всей планеты – Средиземноморье, что возьмешь.

«Эх! Застыть бы так навечно, как букашка в янтаре», – пронеслось в профессорской голове. И вдруг показалось, что дисплей компьютера вновь подал слабые признаки жизни. Нет! Нет! Не сейчас. Книга, слышишь, не сейчас! Но назад дороги уже не было. Сумасшествие в виде раздвоенного сознания продолжало набирать силу. Книга не собиралась его отпускать из своих железных объятий.

С трудом, но на берег им все-таки удалось выбраться. Оксана начала вытираться, а он вновь пошел к морю. Он совсем не чувствовал холода. Войдя в воду по колено, он лишь хотел нащупать границу между обрушившимися на него воспоминаниями, сумасшедшими видениями и реальностью.

Насухо обтеревшись, благо махровые пляжные полотенца, несмотря на межсезонье, продолжали выдавать каждое утро, Оксана постелила на гальку свое теплое красное пальто и начала греться на солнце. Вдруг из целлофанового пакета Оксана достала увесистый том и принялась читать. Воронова как током ударило. Опять Книга. На этот раз она оказалась в руках жены. Чертовы интеллигенты: ни минуты не могут обойтись без печатного слова. Жена уткнулась в бестселлер «Клуб Данте», в котором рассказывалось, как ужасы первой части «Божественной комедии» смогли воплотиться во вполне реальный кошмар серийных убийств. И сейчас Книга словно подмигивала профессору, нагло раскрывшись на ладонях жены, как толстая проститутка у себя в номере: никуда ты от меня, милок, не денешься.

С трудом Воронов смог переключиться и отвести взор. Стоя по колено в воде, скрестив руки на груди, он продолжал вглядываться в морскую даль, пытаясь забыться и попробовать еще раз порвать связь с Романом. Время от времени он бросал взор направо, туда, где был виден таинственный мыс, который так и влек, так и влек к себе. Но Книга не отпускала. Воронова вдруг охватило чувство жалости к своему герою, брошенному им в таком плачевном состоянии вечной ходьбы. Тоже мне – тренажер выдумал. Сам бы вот так полсуток походил – небось понял бы, почем фунт лиха. Он повернулся и посмотрел на жену. Книга как ни в чем не бывало лежала у нее на ладонях, словно заигрывая с ним: ну, смелей, автор хренов.

И тут понеслось: «Господи! Ну как быть с этим Безрученко? Да, его герой продолжает идти сейчас по лестнице и всерьез думает о блокбастере, который должен взорвать весь книжный рынок и в сравнении с которым «Код да Винчи» покажется пошлой мухобойкой. Книжный магнат обязательно должен дозреть до мысли отправить своего борзописца Гогу Грузинчика в Испанию с целью развеяться после членовредительства, а заодно и выяснить кое-что об этой самой библиотеке Дон Кихота. Ну а как Безрученко узнает обо всем об этом?»

И тут набежавшая сильная волна, словно в ответ на молчаливый вопрос Воронова, повалила профессора на землю, на острую гальку.

Осторожней! – окликнула жена, оторвавшись от чтения. – Постой немного и выходи. Так и простудиться недолго.

Ничего! – бросил он, вставая. Одна мысль о Книге, которую раскрыла сейчас Оксана, заставляла его держаться на безопасном расстоянии.

Я воду люблю, – соврал профессор, не попадая от холода зуб на зуб. – Особенно холодную. Ты же знаешь.