Тайна Эвелин

– Эвелин? – раздался из-за двери знакомый голос. – Это я, Пип. Вы дома?

Эвелин облегченно выдохнула. Пип!

– Да! – отозвалась она. – Уже иду.

С тоской глянув на новый беспорядок, сменивший в результате уборки старый, она заторопилась к двери.

Вид у Пип был ужасный: цвет лица землистый, под глазами темные круги. При этом она улыбалась, как кошка, нализавшаяся сметаны.

– Ну и вид! – ахнула Эвелин. Старость – индульгенция для откровенности, какой люди помоложе не могут себе позволить.

– У меня похмелье, – объяснила Пип и еще шире улыбнулась, даже просияла. – Впервые с незапамятных времен. Я подумала, вдруг вам захочется прогуляться, помочь мне проветриться.

Эвелин оглянулась на свою безнадежную кухню, и Пип добавила:

– Если вы заняты, то ничего страшного, отложим до другого раза. – Она проследила взгляд Эвелин и поняла, что та переживает из-за кухни. – Генеральная уборка?

– Затеяла небольшую, – поправила ее Эвелин. – Но пора сделать перерыв. Идемте.

Они дошли до того кафе, где сидели в прошлый раз. Пип заказала два чая и две порции бананового хлеба.

– Раньше я сама его пекла, – объяснила она. – Надо попробовать еще. Раньше вечно не хватало времени, но теперь…

Они посидели в относительной тишине, если можно было так назвать гомон вокруг. Эвелин он не мешал.

– Можно задать один вопрос? – спросила Пип, съев свою порцию.

Эвелин стало немного дурно. Ей нравилась современная манера всем делиться, но привыкнуть к этому пока что не получалось.

– Задавайте, – сдержанно разрешила она, – но я оставляю за собой право на молчание, если не захочется отвечать.

Пип кивнула.

– Конечно. Просто мне интересно, кем был отец Скарлетт. Он еще жив?

Вот оно. Приехали! Эвелин знала, что рано или поздно до этого дойдет. В рассказанной ею истории оставался провал. Про отца Скарлетт она никогда никому не говорила – ни Бренде, ни Джулиану, ни даже милейшему Теду, и не потому, что тот не спрашивал. Даже в дневнике она избегала его упоминать, хотя в некоторых записях использовала код, который послужил бы гипотетическому читателю ключом к разгадке.

Причины хранить тайну были разнообразны и с годами менялись. Сперва она старалась сама не попасть в беду, потом заботилась о репутации Рори Макмиллана, хотя теперь недоумевала, с какой стати было о ней заботиться. Старалась не спровоцировать Джоан на резкие поступки. Наконец, оберегала Скарлетт. И ни разу никому не обмолвилась о своей тайне.

Но было ли что терять теперь?

– Он жив, – начала она. – Так, во всяком случае, я думаю, хоть и не знаю, в какой части мира он теперь обосновался. Со дня зачатия Скарлетт я ни разу его не видела.

Ей всегда казалось странным, что Рори Макмиллан стал отцом и потерял дочь, так и не узнав даже о возможности своего отцовства. Хотя, если судить по его тогдашним замашкам, этот ребенок не был у него единственным. У Скарлетт мог быть целый выводок единокровных братьев и сестер по всему миру, хотя Эвелин не хотелось об этом задумываться.

Все эти годы она нет-нет и позволяла себе вспомнить Макмиллана, гадать, что с ним стало и думает ли он порой о ней, в чем сильно сомневалась. До поры до времени она следила за событиями в мире телевидения, но потом прекратила этот мазохизм. Слишком больно было наблюдать чужой успех, когда твой был украден. Иногда она фантазировала, как знакомит Макмиллана со Скарлетт, показывает ему и остальному миру плод его поступка. Ей приносила мрачное удовлетворение мысль о возможности испортить ему жизнь в отместку за то, что он испортил жизнь ей. Но и от этого плана она в конце концов отказалась. Все это было очень давно. Что бы она выиграла этим разоблачением, да и кто бы ей поверил? В те времена все знали правила игры: власть у мужчин, а женщины понимают, как добиваться желаемого. Она стала всего лишь одной из очень многих.

– Он не знал о Скарлетт? – прервала Пип ее мысли.

Эвелин покачала головой.

– Думаю, он мог догадаться. Я покинула съемочную площадку беременной, у нас с ним был секс за несколько месяцев до этого. Не высшая математика.

– Он был вашим возлюбленным? Вы не были женаты? – спросила Пип.

Молодые бывают такими ханжами, подумала Эвелин.

– Нет, не были, – резко ответила Эвелин.

Пип мялась, прежде чем продолжить допрос, как будто опасалась пересечь некую черту. Ну и вид у бедняжки, подумала Эвелин. Впрочем, от прогулки вдоль мыса у Пип слегка порозовели щеки.

Та подмигнула и с намеком приподняла брови.

– Секс на одну ночь? – спросила она почти шепотом.

– Скорее на вторую половину дня, – хладнокровно уточнила Эвелин.

– Боже правый! – воскликнула Пип и вытаращила глаза. – Никогда бы не назвала вас женщиной, которая на такое согласилась бы!

Эвелин польстили эти слова, но она не знала, стоит ли гордиться тем, что ее не считают пригодной для чего-то – уж не для секса ли?

– И правильно. Ни раньше, ни позже со мной ничего подобного не случалось. Да и тогда не должно было случиться. Хотя нет, иначе у меня не было бы моей бесценной Скарлетт, как и всего того, что мне выпало пережить.

Пип мигом посерьезнела.