Тайна Эвелин

– Я про Лондон. Пора вам задуматься о возвращении. Знаю, вы любите свою работу и наверняка по ней соскучились. Уверена, коллеги тоже по вам скучают. Вам положено находиться в Лондоне. Чудесно, что вы побыли здесь и сумели преодолеть прежние предрассудки, но пора возвращаться в вашу настоящую жизнь.

Пип долго молчала и, держа обеими руками чашку с какао, смотрела в окно. Близилась середина лета, вечернее небо еще было озарено последними лучами заходящего солнца. Эвелин ждала. Если она чему-то научилась за свои семьдесят лет, то важности терпения.

В конце концов Пип повернулась к ней.

– Не могу, – произнесла она.

Эвелин ничего не сказала, но в воздухе повис очевидный вопрос, задавать его было излишне, Пип сама все объяснит.

– Мне страшно, – сказала та немного погодя.

– Чего вы боитесь?

– Сама не знаю. Всего сразу. Страшно, что не смогу работать, что опять расклеюсь. Страшно, что для меня уже не найдется работы, что моей карьере пришел конец, что я осталась одна, что не будет ни друзей, ни интересных встреч. Я боюсь водить машину, не водить тоже боюсь. Боюсь не справиться, боюсь, что придется снова сбежать домой. Вряд ли я вынесу все это во второй раз.

– Вы готовы к тому, что все это не позволит вам находиться на своем месте? – спросила Эвелин.

Пип пожала плечами.

– Где оно, мое место? Даже в этом я больше не уверена.

Эвелин вскинула бровь, это было самой выразительной реакцией. Они помолчали, послушали, как перекрикиваются чайки.

– Я всегда считала, что лучший способ есть слона – по кусочкам.

Пип не удержалась от смеха.

– Сколько вы съели слонов?

– Вы удивитесь!

– А как же вы? – спросила Пип. – Скоро ваш дом засияет как новенький. Пора подумать о новом проекте.

– Я нацеливаюсь на местный театр, – удивила сама себя Эвелин. Ее впервые посетила эта мысль. – Им наверняка нужны волонтеры для продажи билетов, работы с публикой, мало ли для чего еще.

– А как насчет выхода на сцену? – подхватила Пип. – Прямо под огни рампы?

Эвелин и этого не исключала, но не хотела забегать вперед, слишком долго в ее жизни ничего этого не было. Она даже не была уверена, что сможет выучить роль.

– Начну-ка я с продажи программок, – сказала она. – А дальше видно будет.

– Замечательная идея! – воодушевилась Пип. – Уверена, они с восторгом прибегнут к услугам профессионала. А я приду на вас посмотреть. Никогда не имела знакомых на сцене!

Эвелин улыбнулась. Вкус к жизни нарастал у Пип с каждой их встречей. Наблюдать это было отдельным удовольствием.

– А еще я хочу разыскать людей из своего прошлого, – добавила Эвелин. – Хотя не знаю, кто еще жив.

– Вы же не старая! – возмутилась Пип. – Если хотите знать, семьдесят – это новая…

– Шестьдесят девять, – поправила ее Эвелин и рассмеялась. – Первым делом хочу узнать, как там старина Тед. Я совсем потеряла его из поля зрения…

Пип открыла рот, чтобы кое-что сообщить, но передумала.

– Вы собираетесь подыскивать квартиру? – поинтересовалась Эвелин.

– Может быть, – ответила Пип уже более уверенно.

– Мне не дано увидеть Скарлетт взрослой, – сказала Эвелин. – Но если бы она оказалась хотя бы отчасти под стать вам, Пип, то я бы очень-очень ею гордилась.

Пип польстили эти слова.

– Ах, Эвелин… Давно уже я ни от кого не слышала таких приятных вещей. Уверена, мы со Скарлетт крепко подружились бы. Не исключаю, что мы с ней успели бы познакомиться.

Эвелин скептически прищурилась.

– Впрочем, не берусь утверждать, – уступила Пип. – Учитывая скорость моего бегства из Саутволда, это сомнительно. Но если бы мы повстречались, то, уверена, поладили бы.

– Я тоже так думаю, – поддакнула Эвелин.

– Мы гордились бы вами, – продолжила Пип. – Любо-дорого смотреть, как вы справляетесь со всем, за что беретесь: наводите порядок дома, занимаетесь театром. Она бы не могла на вас наглядеться.

Потом, простившись с Пип и готовясь ко сну, Эвелин размышляла о Скарлетт. Ей нравилось представлять ее взрослой, матерью собственных детей. До встречи с Пип она позволяла себе думать о Скарлетт только как о трехлетке, дочь застыла для нее в возрасте своего ухода из жизни. Но теперь она лучше представляла, какой могла бы стать Скарлетт, и это открывало для нее совершенно новую главу. Конечно, в этих мыслях к радости примешивалась горечь, но она уже могла открывать и закрывать эту книгу, когда пожелает. За это она благодарила Пип.

49

Пип сидела за столом в кухне с чашкой крепкого горячего чая, открыв свой ноутбук. Она просматривала предложения о сдаче квартир. Пока что все они либо располагались слишком далеко от центра Лондона, либо были слишком дороги. У нее оставались кое-какие сбережения, но доходы иссякли вместе с уходом с работы. Она надеялась это исправить, но знала, что нет гарантии, что это произойдет быстро, и не хотела влезать в капкан неподъемной арендной платы.

Она все более предметно размышляла о возвращении. Накануне она набралась смелости и позвонила судебному клерку по имени Мэтт, помогавшему ей с самого начала ее карьеры. Она считала, что он к ней неравнодушен, недаром приберегал для нее самые лакомые дела и прикрывал ее, когда она допускала ошибки.