Тайна Голубого поезда

– Я и сам считаю, что это было бы недурно, – заметил Найтон.

– Вы не правы. В таких делах нужна не энергия, а деликатность. А самые интересные встречи случаются на корте. Это очень важно. О, мистер Кеттеринг тоже здесь!

Дерек стремительно подошел к ним. Он выглядел несколько раздраженным и сердитым, словно что-то угнетало его. Он и Найтон поздоровались с некоторой прохладцей. Только Пуаро, казалось, ничего не замечал. Он беззаботно шутил и расточал комплименты.

– Удивительно, мистер Кеттеринг, но вы прекрасно говорите по-французски, – заявил он. – Вас можно принять за француза. Это так редко среди англичан.

– Я бы тоже хотела так говорить, – призналась Катарин, – мой французский, боюсь, грешит сильным английским акцентом.

Тут Найтон увидел своего шефа, который махал ему с противоположной стороны корта, и пошел к нему.

– Мне нравится этот юноша. – Пуаро улыбался вслед Найтону. – А вам, мадемуазель?

– И мне.

– А вам, мистер Кеттеринг?

Казалось, с губ Дерека была готова сорваться какая-то фраза, но он вовремя остановил себя.

– Найтон – очень хороший парень. – Казалось, он тщательно подбирал каждое слово.

На мгновени Катарин показалось, что Пуаро разочарован.

– Он большой ваш поклонник, месье Пуаро. – Она передала Пуаро то, что говорил о нем Найтон.

Катарин удивило, что, слушая ее рассказ, маленький человечек начал хорохориться, как петух на заборе.

– Мадемуазель, я забыл задать вам один вопрос, – неожиданно сказал он.

– Когда вы были в купе этой бедной леди, вы не оставили у нее свой портсигар?

Катарин удивилась:

– Нет, кажется, не оставляла.

Пуаро вынул из кармана портсигар из матовой синей кожи. На нем золотом была выдавлена буква «К».

– Нет, это не мой, – сказала Катарин.

– Ах, тысяча извинений. Наверное, это собственная вещь мадам. «К», конечно, означает Кеттеринг. Удивительно, но у нее в чемодане мы нашли другой портсигар. Зачем ей были нужны два? – Он внезапно повернулся к Дереку: – Не знаете, этот портсигар принадлежал вашей жене?

Дерек на миг опешил, замялся:

– Н-нет… я не знаю… полагаю, что это ее вещь.

– А может быть, это ваш портсигар?

Пуаро выглядел более простодушным, чем обычно.

– Конечно, нет. Если бы это был мой портсигар, как он мог оказаться у моей жены?

– Ну, вы могли обронить его, когда заходили к ней в купе, – невинно объяснил Пуаро.

– Я там не был. Я тысячу раз говорил это полиции.

– О, премного извиняюсь, – виновато сказал Пуаро. – Просто мадемуазель упомянула, что видела, как вы заходили в купе своей жены.

И он выжидательно замолчал.

Катарин смотрела на Дерека. Он побледнел, но, может быть, ей это показалось? Когда он засмеялся, смех его выглядел вполне естественным.

– Вы ошиблись, мисс Грей, – просто сказал он. – В полиции мне сказали, что мое купе было рядом с купе моей жены, хотя тогда я этого даже не предполагал. Наверное, вы видели, как я вхожу в свое собственное купе. – Он быстро встал, увидев, что к ним идут Ван Алдин с Найтоном.

– Мне придется вас покинуть, – произнес он, – ни за какие деньги не хочу я встречаться с тестем.

Ван Алдин сердечно приветствовал Катарин, но было заметно, что он в плохом настроении.

– Оказывается, вы любите смотреть теннисные матчи, месье Пуаро? – заметил он.

– Да, это доставляет мне удовольствие, – миролюбиво ответил Пуаро.

– Хорошо, что мы во Франции. У нас в Штатах более суровые порядки: дела прежде удовольствий.

Пуаро не обиделся. Он вежливо улыбнулся и доверительно сказал рассерженному миллионеру:

– Не заводитесь, прошу вас. У каждого свои методы. Мы во Франции обожаем сочетать удовольствия с делами.

Он посмотрел на Катарин и Найтона. Они были целиком заняты своей беседой. Пуаро удовлетворенно кивнул, а затем обратился к миллионеру, понизив голос:

– Но я здесь не только ради удовольствия, месье Ван Алдин. Посмотрите, прямо напротив нас сидит высокий мужчина с роскошной бородой.

– Ну и что?

– Это месье Папалолоус.

– Грек?

– Можно сказать, грек. Известнейший в мире антиквар. У него маленький магазинчик в Париже, но полиция его подозревает…

– В чем?

– Он скупает краденое, в основном драгоценности, Ему и делать-то почти ничего не надо – переставить да заново отшлифовать камни. Он имеет дело и с высочайшими особами Европы, и с самым отребьем.

Ван Алдин глядел на Пуаро со все большим вниманием.

– Ну? – нетерпеливо прорычал он.

– Я спрашиваю себя, я, Эркюль Пуаро, – он драматически ударил себя кулаком в грудь, – спрашиваю себя, почему месье Папаполоус вдруг приехал в Ниццу?

Ван Алдин воспрянул. Он уже было разочаровался в Пуаро, решив, что маленький человечек– обыкновенный позер. Теперь он возвращался к своему первому впечатлению. Он пристально смотрел на детектива.

– Я должен просить у вас прощения, месье Пуаро.

Пуаро сделал небрежный жест, словно отметая любые извинения.

– А! – воскликнул он.– Это пустяки. Лучше выслушайте меня, месье Ван Алдин. У меня есть для вас новости.

Миллионер вопросительно посмотрел на него.

Пуаро кивнул.

– Да, да, вам это будет интересно, Как вы знаете, граф де ла Роше был под наблюдением с самого начала. Его виллу обыскали.

– Ну и что? Нашли что-нибудь? Думаю, нет.