Тайна «Голубого поезда»

— Почему вы говорите, что я в центре этого дела? Действительно, я говорила с миссис Кеттеринг незадолго до ее смерти, но сейчас… сейчас все в прошлом, и я не имею к этому делу никакого отношения.

— Ах, мадемуазель, мадемуазель, ну разве кто-нибудь может с уверенностью сказать, к чему он имеет отношение, а к чему нет?

Катарина с вызовом посмотрела на него.

— Что значат ваши слова? — потребовала она. — Вы хотите что-то сказать мне, намекнуть на что-то, но я ничего не понимаю. Я не понимаю никаких намеков. Я предпочла бы, чтобы вы рассказали мне обо всем прямо.

Пуаро печально посмотрел на нее.

— Ah, mais c’est Anglais ça[51], — пробормотал он. — Для вас все только черное или белое, четкое и определенное. Но жизнь гораздо сложнее, мадемуазель. В ней бывают события, отбрасывающие тень на людей, которые в них участвуют, еще задолго до начала самого события.

Он достал из кармана большой шелковый платок и пробормотал, вытирая лоб:

— Ах, я, кажется, становлюсь поэтом. Давайте, мадемуазель, перейдем к фактам. Скажите мне, что вы думаете о майоре Клайтоне?

— Мне он очень нравится, — тепло отозвалась Катарина. — Он такой обаятельный.

Пуаро вздохнул.

— Что с вами? — спросила Катарина.

— Вы говорили так сердечно, — объяснил Пуаро. — Если бы вы ответили равнодушно — типа «О, он очень мил», eh bien, знаете ли, я был бы доволен гораздо больше.

Катарина молчала, чувствуя себя немного неловко. Пуаро задумчиво продолжал:

— И все же, кто знает? Ах, les femmes[52], у них есть столько способов утаить свои чувства, и сердечность — один из них.

Он снова вздохнул.

— Не понимаю… — начала было Катарина.

— Вы не понимаете, — перебил ее Пуаро, — почему я так назойлив, мадемуазель? Я — пожилой человек и временами, правда, нечасто, я знакомлюсь с людьми, которые становятся мне дороги. А мы с вами друзья, мадемуазель, вы сами только что это признали. И именно поэтому мне очень хочется видеть вас счастливой.

Катарина неподвижно смотрела перед собой, задумчиво чертя зонтиком узоры на песке у своих ног.

— Я задал вам вопрос о майоре Клайтоне, мадемуазель; теперь я спрошу вас о другом человеке. Вам нравится мистер Дерек Кеттеринг?

— Я едва знаю его, — сказала Катарина.

— Это не ответ.

— Другого у меня нет.

Пуаро, пораженный тоном ее голоса, посмотрел на нее и серьезно кивнул.

— Возможно, вы правы, мадемуазель. Но послушайте меня. Я много повидал в жизни и знаю, что есть на свете две истины. Хорошего мужчину может погубить любовь к дурной женщине — вот первая истина. Но есть и вторая: дурного мужчину с таким же успехом может погубить любовь к хорошей женщине.

Катарина резко подняла голову.

— Когда вы говорите «погубить»…

— Я имею в виду «погубить» с его точки зрения. Человек должен быть искренен в преступлении, как и во всем остальном.

— Вы пытаетесь предостеречь меня, — тихо произнесла Катарина, — но от кого?

— Я не могу заглянуть к вам в душу, мадемуазель. Впрочем, если бы даже и мог, вы бы мне этого не позволили. Поэтому я скажу лишь следующее: есть мужчины, которые обладают опасным даром очаровывать женщин.

— Граф де ла Рош, — улыбнувшись, произнесла Катарина.

— Есть другие, более опасные, чем граф. В них есть определенные привлекательные качества — смелость, отвага, ум. Вы очарованы, мадемуазель, я вижу это, но надеюсь, что дело далеко не зашло. Человек, о котором я говорю, чувства, которые он испытывает, — все это искренне, но тем не менее…

— Да?

Пуаро встал и некоторое время молча смотрел на нее. Наконец он заговорил медленно и отчетливо:

— Вы могли бы еще полюбить вора, мадемуазель, но не убийцу!

Произнеся эти слова, Пуаро резко повернулся и удалился.

Катарина вскрикнула, но он не обратил внимания. Он сказал все, что собирался сказать, и теперь ушел, оставив ее раздумывать в одиночестве над его последней недвусмысленной фразой.

Из казино вышел Дерек Кеттеринг. Увидев Катарину, он подошел к ней.

— Я играл, — сказал он с легким смешком, — и играл неудачно. Спустил все, что имел при себе.

Катарина с беспокойством посмотрела на него. Ей сразу бросилось в глаза что-то новое в его поведении, какое-то скрытое волнение, проявляющееся во множестве мельчайших признаков.

— Вы, наверное, любите играть? У нас сердце игрока.

— Вечного игрока? Да, вы правы. А вы сами разве не находите в этом ничего привлекательного? Рискнуть всем в один прекрасный день — что может с этим сравниться?

Катарина, прежде казавшаяся себе спокойной и сдержанной, внезапно почувствовала, как ее охватывает сильное волнение.