Тайна княжеского наследства

Спустя два дня Лиза провожала тетушку обратно на вокзал. Они ехали на извозчике. По дороге Катерина Юрьевна давала последние наставления.

– Отца-то береги! Тяжко ему сейчас. Да и вообще – оставайся с ним. В Петербурге тебе сейчас делать нечего.

Лиза молчала. Тетушка выжидательно на нее посмотрела и, не дождавшись вопроса, продолжила.

– А вот говорила я тебе, не связывайся с Николаем. Видишь, и была я права. Вон какой скандал с ним случился?

Лиза слушала вполуха болтовню тетушки.

– А что за скандал? – рассеянно спросила она.

– Ну как же? Ты не знаешь? Кража! Весь Петербург об этом говорит!

Лиза насторожилась. Она решила, что это как-то связано с тем злосчастным турецким письмом.

– Ну, подумаешь? Какое-то письмо…

– Да не письмо, дорогая, – Катерина Юрьевна смотрела на нее удивленно. – Так ты, значит, не знаешь ничего?

– Нет. Откуда?

– Ну так слушай. У матушки его великой княгини Александры Иосифовны икона есть старинная венчальная, цены невероятной. Камни на ней дорогущие. Но главное, покойный император Николай ее этой иконой на брак благословлял.

– Ну и что же? – Лизе было скучно слушать про какую-то икону.

– Так вот на днях хватилась она, а с иконы-то камушки сняты. Все, как есть выковыряны! Поговаривают, что это сын ее, Никола вытворил! Вот до чего дошел! На самое святое покусился!

– Как Никола? Да не мог он такое сделать? Зачем?

– На любовницу свою все спустил. Камни-то в ломбарде были. А адъютант его тут и сознался, что сам Никола-то ему эти камни передал и деньги за них велел взять.

Лиза слушала и не понимала. Как Никола мог такое сделать? Зачем? Что у него было на уме? Ведь это просто глупо! Камни, ломбард. Вот сплетница эта графиня!

Но оказалось, что это не сплетни! На следующий день об этом говорила вся Москва. Лиза слышала эту новость даже от извозчика!

* * *

Посадив тетушку на поезд, Лиза вернулась домой и не сразу нашла отца. Александр Васильевич сидел на стуле в спальне Марии Ипатьевны и смотрел в окно невидящим взглядом. Лиза села рядом. Взяла его за руку.

– Батюшка…

– Да, доченька.

Она хотела еще что-то сказать, но не смогла – уткнувшись ему в плечо, она затряслась в рыданиях.

– Вот, моя хорошая, как вышло-то, – Лазарев обнял дочку и тихо гладил по голове. – Мы с матушкой тебя уж так ждали, так ждали. Она только надеждой и жила. Все твердила мне: я дождусь, дождусь, – он помолчал, слезы подступали к горлу. – Ну вот она и дождалась тебя. Слава Богу, дождалась!

– Почему же ты не написал мне, что все так серьезно? Я бы приехала раньше…

На следующий день Лиза повела отца гулять. Они прошлись по Замоскворечью. Весна хозяйничала вовсю.

– Здесь, в Москве, значительно теплее, чем в Петербурге. Смотри, вот мать-и-мачеха цветет. А у нас только кое-где проклюнулась. И деревья у нас еще голые стоят, а тут, смотри – уже распушились…

– Ну что, доченька, думаешь делать дальше?

– Ах, батюшка, ничего я не думаю. Я пока с тобою побуду.

– А в Петербурге-то, чай, ждут тебя?

– Да, – Лиза помедлила, – но, похоже, не очень сильно…

Андрей не написал ей ни разу, хотя адрес был ему известен. Лиза не знала, что и думать. «Он, наверное, чем-то важным занимается, – говорила она себе, – про меня и не вспоминает. А о чем я ему писать стану? О смерти матушки?» Лизе не хотелось навязывать ему свое горе.

Еще тревожили мысли о Николае. Но она не могла сейчас на них сосредоточиться. Вся эта ситуация с иконой, если вдуматься, была похожа на розыгрыш. Лиза почему-то ждала, что все вот-вот само разрешится.

– А мне возвращаться надо в деревню. Мы и так уж загостились здесь.

– А возьми меня с собой!

– В деревню-то?

– Ну да, я хотя бы посмотрю, ведь столько лет уже я в нашей Александровке не была. Как там нянюшка?

– Да, все потихоньку. Ну, ежели ты хочешь, милая, изволь, поедем. Как раз и дороги просохли.

Два дня добирались до маленькой деревушки Александровки в Калужской губернии. Неделю провела там Лиза с отцом. Их старенький дом на берегу речки Бобровки совсем обветшал. Внутри было пусто и немного неопрятно. Маленькие темные окошки ее светлицы почти не пропускали света.

Нянюшка Ефросинья была очень стара. Она долго причитала по Марии Ипатьевне. А на свою воспитанницу смотрела как на чужую. Лиза чувствовала ее укор, и ей было еще тяжелее.

По утрам Лиза выходила на пригорок за домом и долго глядела на другой берег. Она вспоминала, как в далеком детстве ее переправлял через Бобровку на лодке старший брат Михаил. Где-то он теперь!

Но с каждым днем тревога нарастала. Особенно ее беспокоило отсутствие вестей об Андрее. Да и что с Николаем – непонятно. Александр Васильевич, видя задумчивость дочери, раз за разом заговаривал о том, что Лизе нужно возвращаться. Она и сама понимала это. И в последних числах апреля двинулась в обратный путь. Кое-как добравшись до Москвы, 1 мая 1874 года она села в поезд на Николаевском вокзале.

Глава тридцать пятая. «И для него воскресли вновь»