Тайна перламутрового дракона

— Он как раз о близких и думает, — усмехнулся отец, оставшийся в качестве главнокомандующего в военном лагере до последнего. Те, кто избежал ранений, были отпущены по домам сразу после битвы. Остальные снимались с места по мере выздоровления. Для особо тяжелых Эйнард испросил позволения переправлять их в Армелон на драконах. Хедин, кажется, относился именно к таким, однако плясать под дядькину дудку не собирался. Он лучше всех докторов знал, что ему нужно. И, к счастью, отец хоть в этом отлично его понимал. — Отправил бы ты его к Ильге — больного да бледного — то-то бы ей радость была. А так расчухается немного, румянец нагуляет, вернется на коне — и матери гордость, и воину слава!

— Мне эта ваша слава! — буркнул Эйнард и махнул рукой, словно сложил с себя всю ответственность. Отец проводил его улыбкой победителя, однако, когда повернулся к Хедину, лоб его прорезали глубокие морщины.

— Не перестарайся, — попросил он. — Я понимаю, что хочется опробовать силы, но все-таки побереги себя. Твоей потери мать точно не переживет.

Хедин скрипнул зубами, но пообещал последовать совету. В конце концов, отец был на них скуп и, если прибегал к такому способу общения, значит, действительно считал необходимым. И Хедин, сбив от слабости дыхание еще в момент покорения седла, быстро осознал его правоту.

Хватило его только на то, чтобы добраться до границы лагеря, а там боль в плече скрутила так, что Хедин упал на лошадиную шею и не менее получаса приходил в себя, просто чтобы иметь возможность вернуться к своей палатке. Одно радовало — Ана его таким не видела. Улетела в Армелон, дав ему возможность хоть в ее глазах сохранить достоинство. Потому что в душе этого достоинства точно не осталось. Когда не можешь сам завязать штаны, гордость приходится засовывать еще глубже.

И добро бы Хедин знал, что это лишь временно. Но если все-таки на всю жизнь и если представить, что просить о помощи придется любимую девушку, которая должна гордиться и восхищаться своим избранником…

«Ты с чем-то путаешь истинные чувства, — заметила Эйна, которая почему-то не ушла в горы вместе с отслужившими сородичами, а осталась в лагере и исправно сопровождала Хедина в восстановительных прогулках. А он, задумавшись, не всегда замечал, что она ловит его взгляд и читает мысли. — Забота о любимом не может их убить — лишь сделать еще более сильными».

— Сама-то любила? — хмыкнул Хедин, никак не готовый обсуждать Ану с кем бы то ни было. — А то жизни меня учишь, а от стаи откололась. Где твоя волчья верность?

«Я верна, — спокойно отозвалась Эйна, но в глазах ее неожиданно появилась самая настоящая человеческая боль, и Хедин даже поежился, чувствуя себя неуютно из-за собственной несдержанности. — У меня был друг — такой друг, о каком можно только мечтать. Мы все детство были вместе и не сомневались, что, когда вырастем, станем семьей. Но, когда нам исполнилось по десять лет, стая распалась на две части. Я не знаю, что стало тому причиной, но половина волков ушла за прежним вожаком, а вторая половина под предводительством моего отца осталась в этих горах».

— Твой друг был среди тех, что ушли? — понял Хедин раньше, чем Эйна закончила свой рассказ. Она кивнула.

«Его родители так решили, и у Тейта не было выбора, — вздохнула Эйна. — Он хранил верность своей семье. Но мы условились, что, когда станем совершеннолетними, обязательно разыщем друг друга и снова будем вместе!»

— Ты нынче и решила отправиться на поиски? — уточнил Хедин, а Эйна неожиданно отвела взгляд, будто засмущалась. Хедин покорно переждал, пока она не овладеет собой и снова не сумеет посмотреть ему в глаза.

«С вами, людьми, так сложно общаться, — пожаловалась она, прежде чем продолжить свою историю. — Я никогда еще… Одна… Я плохо знаю мир и не уверена, что сумею сразу с ним договориться. Если позволишь пойти с тобой… Хоть недолго, пока не освоюсь…»

— Буду только рад компании боевой подруги! — добродушно отозвался Хедин. — Только избавь меня, ради Ойры, от своих нравоучений! Хуже маменьки, право слово!

Эйна утробно рассмеялась и пообещала следить за своим языком. А Хедин почему-то не стал спрашивать, действительно ли она верит, что этот самый Тейт помнит об обещании и ждет встречи с ней. Его чувства прошли проверку временем и расстоянием, так какое он имел право сомневаться в других? Пусть даже в волках? В конце концов, Эйна заслужила свое право на счастье уж точно не меньше соратника.

Дни между тем шли своим чередом. Все меньше дружинников оставалось в лагере и все ближе становился момент отъезда последних воинов Объединенной армии, а значит, и момент возвращения в Армелон. Почти две недели прошло после боя с кочевниками и проведенной Эйнардом операции, а никаких улучшений у себя Хедин так и не замечал. Пальцы по-прежнему были бесчувственными, а любая попытка шевельнуть плечом и проверить руку на работоспособность вызывала такую резкую боль, что у Хедина темнело в глазах и невольно вырывался стон, несмотря на то, что он, давя их, уже наполовину сточил зубы.