Тайна перламутрового дракона

Хедин склонил голову, понимая, что не вправе спорить, но пообещав себе при случае вернуться к этому вопросу. Пока же ему надо было подготовить почву для выступления Гейры и вплотную заняться историей с Сойкой. То, что та пока была без сознания и не могла рассказать о своих злоключениях, отнюдь не освобождало Хедина от работы. Если девочка вернулась, да еще и в таком плачевном состоянии, значит, пропадала отнюдь не по своей воле. Но вырваться живой из лап ящера — это тянуло даже не на подвиг, а на божественную милость. А потому Хедин начал сомневаться в верности своей теории о драконе-похитителе. Ну в самом деле, зачем бы тому отрезать девочке косу, а затем отпускать на волю? Какой-то ритуал? Тогда почему с человеческими волосами, когда драконья чешуя явно обладала большей силой и ценностью? Тут скорее какой-то завистью попахивало, когда одна соперница пыталась изуродовать другую, лишив ее главной девичьей красы. Но в этом случае объяснить оборвавшийся след Сойки не представлялось совсем никакой возможности. Или они поспорили за сердце дракона, и, когда он сделал выбор…

Бред! Все бред! А Хедин явно сдвинулся на фоне любовных переживаний, и ему теперь везде сердечные дела мерещатся. Следовало, пожалуй, просто предупредить армелонцев о возможности обитания недалеко от города ящера и спокойно дожидаться выздоровления Сойки. Всему свое время.

Оправдание Арве прошло даже лучше, чем Хедин ожидал. Форкуд, конечно, засыпал новых свидетелей довольно-таки вызывающими вопросами, однако предъявить ему, помимо показаний своего очевидца, было нечего, а тот застукал Арве вовсе не проникающим в мастерскую, а просто шагающим в том направлении в интересующее Хедина время.

Гейра же отвечала четко и настолько искренне, что, не участвуй Хедин во всем этом заговоре, сам бы ей поверил, особенно когда она пустила слезу, признаваясь, как боялась рассказать правду и как мучилась угрызениями совести из-за того, что по ее милости вынужден страдать невинный. Потом не выдержала и во всем созналась отцу. Ну а Вальгард привел ее к командиру городской дружины с повинной в надежде на понимание и прощение.

В общем, спектакль удался на славу, и Хедин жалел только о том, что не видел физиономии Арве, когда тот получил свободу и узнал, кому ей обязан. Впрочем, это его не касалось. В отличие от наконец пришедшей в себя Сойки, которая наотрез отказалась поведать о том, что с ней случилось во время отсутствия.

Такой подставы Хедин никак не ожидал. Давить на несчастную сироту он не мог. Написать за нее донос о похищении оказалось некому. И вроде как Хедину стоило порадоваться: нет преступления — нет и расследования. Но в душе крепко поселилось чувство беспокойства: а ну как это вовсе не единичный случай и армелонцам угрожает самая что ни на есть реальная опасность? Город, конечно, сам Энда защищает, но разве убедишь жителей поостеречься выходить за ворота? Особенно без всякого объяснения, а на основании лишь охотничьего чутья? Вилхе когда-то хвалился таким, а Хедин ему не верил, пока у самого не пробудилось. И сейчас оно просто кричало о нависшей опасности, не давая покоя и не позволяя расслабиться.

Очередная попытка выяснить у Сойки правду не увенчалась успехом. Уговаривать маленьких, насмерть запуганных девочек Хедин не умел: не было такой необходимости, и, когда она смотрела на него в упор огромными зелеными глазами, не мигая и словно бы вообще не понимая, о чем речь, Хедин терялся и начинал нести несусветную чушь.

— А если повторится? — попытался нынче припугнуть он. — Ты же не сможешь всю жизнь сидеть в городских стенах. А как нам тебя защитить, если мы не знаем, от кого?

Но Сойка только замотала головой и попыталась найти взглядом брата. Обычно ей это удавалось, и тогда она утыкалась лицом в его макушку, давая понять, что разговор закончен, и Хедину приходилось с этим мириться. Но сегодня Дирка наконец не было в палате, и Хедин решил, что не должен упускать такой шанс.

— Я понимаю, ты напугана, — осторожно принялся прощупывать почву он. — Любой бы на твоем месте испугался, но ты сильная девочка, если смогла вернуться домой. И я уверен, что тебе достанет смелости вспомнить своего похитителя и подсказать мне, где его искать.

Взгляд у Сойки снова застекленел, и Хедин понял, что он весьма опрометчиво всколыхнул в ее памяти кошмар тех дней. Будь проклята его работа! Да лучше десять раз в Северное море нырнуть, чем вот так вот души детям рвать. Может, он просто слишком рано взял быка за рога? Сойке надо время, чтобы прийти в себя и убедиться в том, что ей больше ничего не угрожает. Вот только все то же чутье подсказывало Хедину, что у него-то этого времени было в обрез. И, покуда он тут сопли жует, похититель уже присмотрел новую жертву и готовит ей ловушку. А для кого-то она может стать смертельной.