Тайна стеклянного склепа

— Послушай, Эл, — вкрадчиво начала она, принявшись вдруг вновь расстегивать свое платье. — Ты прости, но вы с Бенксом… как сказать, мешаете мне… Столько времени с вами потеряла. Нет, ты не так, как Бенкс, ты мне нравишься, Эл, но ночью этой тебе бы посидеть одному. Скажу честно, иду на важную сделку, которая тебе вряд ли понравится. Но все же. Мы не столь богаты, как мой папа`, а нашему предприятию понадобятся средства. Пока ты оставлял заявку у мистера Окса, я даром время не теряла, разузнала все о наших конкурентах — Бенкс словоохотлив. Их в любом случае придется устранить, иначе никак.

Она отшвырнула платье, принялась отстегивать стальные ребра, поддерживающие ее спину. Я смотрел, не сводя с нее глаз, хмурясь, и одновременно нервно дергал рукой, прикованной к кровати. Медленно мое сознание, как спущенный воздушный шарик, опускалось с небес на землю.

— Но зачем делать это бесплатно, правильно? — Ее слова доносились словно сквозь ватную стену. Обнаженная, она опустилась у своего чемодана, распахнула его, вынула песочного цвета комбинезон и легко занырнула в него. Шею обмотала белым шарфиком, волосы увенчала очками.

— Я американка, Эл, и я ничего не делаю задаром. — Умостив на голове очки, приступила к пуговицам на груди, пальцы ловко заскользили снизу вверх к подбородку. — Есть люди, которые поставили большие деньги на участвующие в гонках авто, не просто большие, а большущие. Потому что в гонке замешаны интересы четырех стран. Германия стартует на «Протосе», Франция — на авто под названием «Де Дьён-Бутон», Италия на «Дзюсте». И конечно же, всеобщий любимец, который не сходит с первых полос всех газетных изданий Нью-Йорка — «Томас Флайер». Он мой главный конкурент — мотор в шестьдесят лошадей…

Она замолчала на мгновение, на лице отразилось негодование. Эти шестьдесят лошадиных сил американского «Летуна» были пределом мечтаний девушки, ведь ее «Форд» имел всего сорок.

— Ладно, зато мой легче втрое. Да и в таких мероприятиях не бывает незапланированных побед и не бывает неоплаченных поражений. Вот я и собираюсь получить плату за проигрыш первых трех участников. Пока очень важные господа, имена которых называть нельзя, не предложат эти деньги им самим, чтобы благополучно сойти с пути где-нибудь за Иркутском, я предложу свои услуги злого гения, который поможет это сделать и дешевле, и менее заметно.

Развернулась, хлебнула кьянти прямо из бутылки и отправилась к двери.

— Только не смей телефонировать отцу, — бросила она, на ходу вдевая руки в свое пальто. — Его удар хватит. А на твоем счету будет вторая смерть.

Хлопнула дверь, из коридора донеслись ее быстрые, напористые шаги.

Не скоро я пришел в себя и занялся цепями.

Без повреждений кровати, которая тотчас погнется, едва я дерну рукой посильнее, обойтись было нельзя, поэтому пришлось пораскинуть мозгами, как снять с себя наручники, чтобы не ломать мебель в одной из богатейших гостиниц Нью-Йорка. Стоила она, вероятно, баснословных сумм, которых у меня не водилось. И без того истратил почти все дядюшкино наследство на поездку.

Я стоял меж кроватью и окном и напряженно размышлял, продолжая дергать во все стороны запястьем, будто это как-то бы помогло.

Вскоре снизу раздался приглушенный шум мотора. Повинуясь безотчетному чувству, потянулся к окну, отбросил штору и глянул за раму. Даже сквозь двойные витражи я услышал знакомый свист шин тронувшегося с места «Форда» Зои. Создав облако дыма и пыли, она исчезла, покатив в неизвестном направлении.

Вернулся к кровати, невольно огляделся вокруг, взглядом остановился на распростертом теле мирно посапывающего журналиста в рваной, залитой вином одежде. И гримаса омерзения перекосила мое лицо — до каких степеней пошлости мысли могут возникнуть у коридорных и прислуги, войди они сейчас в этот номер.

Я отвел глаза и бросил отчаянный взгляд на телефонный аппарат.

Коридорные будут валяться на полу от смеха.

А что еще было предпринять?

Потянувшись, встав одной ногой на носок, я подхватил готовую рухнуть на пол от моего неуклюжего телодвижения трубку телефонного аппарата, потом подтянул за провод его весь.

— Будьте любезны, — попросил я, когда горничная и работник гостиницы, которому пришлось воспользоваться напильником, покидали мой номер, — оставить этот маленький неприятный для меня инцидент в тайне.

И подкрепил просьбу хорошими чаевыми. Жизнь в Нью-Йорке чрезвычайно меняет тибетских отшельников, поневоле заставляя искать новые пути решения возникших неудобств. Будь как вода в сосуде, когда-то говорил мне Синий. Синий давно исчез, но его сентенции иногда все же приносят пользу.

Коридорный разбудил недотепу-журналиста, растолкав в плечо, снял с него полицейские браслеты. Пьяного товарища я попросил доставить на Лонг-Айленд, на картофельную ферму Фечера. Добавил, что она близ Уорендклиффа, за ум зацепилось название, которое не раз упоминал мистер Тесла.

Номер опустел. Я потушил электричество и, обессиленный, присел на диван, откинул голову на спинку.