Тайна Святого Арсения

   Двести двадцать восемь семей меннонитов ехало из Данцига в украинские степи, еще партия шведов направлялась под Херсон в колонию, где для них уже успели построить дома, через турецкую границу стекались молдаване, валахи, румыны. Всех их освобождали от любых податей на десять лет, давали скот и орудия для земли, позволяли заниматься виноделием… Русские посольства за рубежом усиленно вербовали новых колонистов.

   · -Европейские газеты, – докладывал князь императрице, – не нахвалятся новыми поселениями в Малороссии.

   · Привилегии греческим, армянским и другим поселениям подтягивали немало люда: ехали сюда из России бедные помещики с крестьянами, отставные солдаты, крепостные-беглецы, которые в свое время дали стрекача за границы империи, верующие-раскольники, бедные православные священники из отдаленных русских губерний, иногда срывались в благодатные края целыми нищенскими селами.

   "Спешит Потемкин, – дочитал листа Судерланд. – Боится светлейший, чтобы случайно эти земли исконные здешний казацкий люд не заселил. Но это не мои хлопоты, мне заработать на спешке князя".

   Судерланд на следующий же день направился в Зимний обсудить условия такого масштабного проекта, но там, сославшись на занятость императрицы, направили к новому фавориту Платону Зубову.

   В апартаментах князя Зубова выяснилось, что здесь и без него народу не протолкнутся. В беломраморных палатах, что рядом с покоями императрицы, около полусотни просителей нетерпеливо поглядывали на белую дверь, откуда должна была появиться его светлость, которая вершила судьбы. Кто-то ожидал, чтобы незадачливое чадо приняли на государственную службу, кто-то надеялся на поместья, а еще кому-то следует заполучить внимание императрицы, потому что все знали, что без оказания почестей всемогущему князю нечего ей и на глаза подаваться. Почтенный посол в чалме терпеливо перебирал в руках четки, французский вельможа, судя по одежде, с удивлением рассматривал присутствующих в приемной, наверное, был новичком в здешних краях, только один располневший генерал с перевязанным черной тесьмою глазом нетерпеливо жаловался:

   · – А кофе совсем остынет…

   · Судерланда знакомили как-то с генералом-поручиком Михаилом Илларионовичем Кутузовым, милым, светским человеком, уже известным генералом, который считал за честь каждое утро, еще за час, пока проснется Зубов, приезжать, лично варить и подавать князю кофе в кровать.

   Наконец, дверь широко отворилась и адъютант торжественно, как о втором пришествии, провозгласил: