Тайна трех четвертей

Отыскать миссис Дейкин оказалось совсем не просто. Ее маленький коттедж находился вовсе не в городе Лланидлос, как сообщалось в адресе, а в небольшой роще, в двух милях от него и еще дальше от того, что называется «цивилизацией». Ни из одного окна коттеджа не было видно жилья – лишь деревья со всех сторон. И если бы шофер не заверил Пуаро, что будет ждать так близко к дому, как это возможно, и потом отвезет его обратно на станцию, великий сыщик определенно начал бы волноваться.

Он во второй раз читал письмо, отправленное Барнабасом Панди Винсенту Лоббу по адресу Долгеллау в Уэльсе в конце прошлого года. Имелась и точная дата – 5 декабря, всего за два дня до его смерти.

Вот что писал Панди:

«Дорогой Винсент,

я уверен, ты удивишься, когда получишь от меня это письмо. В свою очередь, я и сам удивлен, что решил его написать. Я не могу знать, как ты отнесешься к этому после стольких лет и доставит ли оно тебе радость, которую ты испытал бы годы назад, или же ты давно вычеркнул меня из своей жизни и больше не вспоминаешь. Я спрашиваю себя, не причиню ли я больше вреда, чем пользы, ведь прошло так много времени, мы оба стали стариками, и нам осталось совсем мало. В конце концов я решил попытаться исправить зло, которое причинил тебе много лет назад.

Хочу, чтобы ты знал: я тебя прощаю. Я понимаю твой выбор, понимаю, что ты поступил бы иначе, если бы не был уверен, что тебе грозит смертельная опасность. Мне не следовало так долго винить тебя за проявленную слабость, в особенности если учесть, что ты пытался искупить свою ошибку, признавшись во всем, чего можно было не делать. Так что это был смелый поступок.

Теперь я сожалею, что не сумел взглянуть на ситуацию с твоей точки зрения намного раньше, не признал, что на твоем месте я тоже мог бы испугаться и думать лишь о том, чтобы спасти собственную жизнь и жизнь своей семьи, а не о справедливости и морали, и потому прошу тебя проявить больше великодушия ко мне, чем его проявил к тебе я. Мне искренне жаль, Винсент, что так получилось. Теперь я понимаю, что отсутствие сострадания к тебе являлось большим грехом, чем совершенное тобой.

Пожалуйста, прости меня.

Барнабас».

Пуаро оторвался от чтения.

– Вы получили письмо только три недели назад? – спросил он у миссис Дейкин.

Она кивнула.

– Винсент умер, и оно какое-то время лежало нераспечатанным, пока кто-то не решил проверить, остался ли в живых кто-то из его семьи – и прежде чем вы спросите, скажу сразу: я не знаю кто. Мне известно лишь одно: когда я как-то раз пришла домой, я обнаружила на коврике у своих дверей письмо, которое вполне могли потерять, и тогда его никто бы не прочитал. То, что оно оказалось здесь, большая удача, если только оно имеет какое-то значение, – и должна признать, мистер Прарроу, что это единственный плюс здесь. В противном случае, если письмо окажется бесполезным для вас… лично я предпочла бы его не читать.

– Что вы имеете в виду, мадам?

– Только то, что я едва не расплакалась от радости, когда вы сказали, кто вы такой, и спросили, не знаю ли я что-нибудь о письме, которое мистер Панди прислал Винсенту. «Неисповедимы пути Господни», – подумала я тогда. Я так хотела, чтобы глаза мои не увидели ужасного послания, чтобы мистер Панди не писал этого письма – а тут знаменитый детектив говорит мне, что оно может помочь в важном деле! И я не стану жалеть о пролитых слезах, если оно пригодится вам, мистер Прарроу. И не буду переживать, если выяснится, что кто-то убил мистера Панди – потому что мне его не жалко. Совсем. И дело тут не в нем. Тем не менее убийца совершил преступление, и его следует поймать.