Тайна трех четвертей

Комбингэм-холл венчал безликий однообразный фронтон. Хотя здание и было, очевидно, старым, оно выглядело каким-то временным, словно его поставили, но оно не успело пустить корни и вписаться в окружающий ландшафт. Мысль о том, что на следующий день по просьбе Пуаро здесь соберутся все, кто имел отношение к таинственной смерти Барнабаса Панди, показалась мне странной.

Дверь Комбингэм-холла мы обнаружили приоткрытой, несмотря на жуткий проливной дождь. Поэтому меня не удивило, что часть пола у двери была мокрой и грязь смешалась с водой. Я сразу же подумал о легких туфлях Пуаро и о том, какой урон они могли понести. Здесь же я заметил и следы грязных лап.

Нас никто не встречал. Мак-Кродден с недовольным видом повернулся ко мне и уже было собрался возмутиться, как мы услышали шаркающие шаги, и в сводчатом коридоре появился пожилой мужчина, медленно двигавшийся нам навстречу.

– Я вижу, вы сами нашли дорогу, джентльмены, – сказал он. – Меня зовут Кингсбери. Позвольте забрать у вас шляпы и пальто, а затем я покажу вам ваши комнаты. Вам отведены очень хорошие. С приятным видом. О да… как только вы будете готовы, мистер Поррот просит вас присоединиться к нему в кабинете мистера Панди. – Когда он приблизился к нам, я заметил, что Кингсбери продрог.

Тем не менее он не сделал попытки прикрыть дверь, прежде чем пригласил нас подняться по лестнице.

Предназначенная мне спальня оказалась огромной, строгой, неудобной и холодной. На кровати лежал комковатый матрас и такая же подушка: сочетание, приводящее в уныние. Вид обещал быть приятным – едва только дождь перестанет хлестать в окна.

Кингсбери объяснил нам, как найти комнату, которую он назвал «кабинетом мистера Панди». Я переоделся, привел себя в порядок и постучал в комнату Мак-Кроддена, которая находилась рядом с моей, чтобы вместе спуститься вниз. Когда я спросил его, нравится ли ему комната, он холодно ответил:

– В ней есть кровать и умывальник, а больше мне ничего не нужно.

Мы обнаружили Пуаро в кожаном кресле с высокой спинкой, на плечи он накинул полосатое оранжево-черное одеяло. Он пил травяной чай; как только мы вошли в комнату, я уловил запах и увидел пар, поднимавшийся над чашкой.

– Кетчпул! – разгневанно сказал Пуаро. – Никак не возьму в толк, что с вами, англичанами, не так. В этой комнате холодно, как на улице.

– Я согласен. Дом подобен леднику со стенами и крышей.

– Вы перестанете наконец суетиться? – рявкнул Мак-Кродден. – Что это такое, Пуаро? – Он указал на лист бумаги, лежавший лицевой стороной вниз там, что Кингсбери наверняка назвал бы «письменным столом мистера Панди».

– Ага! – сказал Пуаро. – Всему свое время, mon ami, всему свое время.

– А что в коричневом пакете?

– Я отвечу на все ваши вопросы, bientôt[40]. Но сначала… мне очень жаль, мой друг, но сначала я должен сообщить вам ужасную новость. Пожалуйста, присядьте.

– Ужасную?.. – Лицо Мак-Кроддена посерело. – Джон?

– Non, non. С Джоном все в полном порядке.

– Но тогда в чем дело? Говорите прямо!

– Речь о la pauvre[41] мадемуазель Мейсон. Эмералд Мейсон.

– Что с ней? Вы ведь ее не пригласили? Пуаро, я вас ударю, если…

– Пожалуйста, mon ami. – Пуаро приложил палец к губам. – Я прошу вас, тише.

– Просто скажите, ради бога, – прорычал Мак-Кродден. – Что мисс Мейсон устроила на сей раз?

– Произошла автомобильная катастрофа. Мисс Мейсон находилась в машине, когда… перед ней неожиданно возникла лошадь.

– Лошадь? – спросил я.

– Да. Кетчпул, лошадь. Пожалуйста, не перебивайте. Больше никто не пострадал, но бедная мисс Мейсон… О! C’est vraiment dommage!

– Вы хотите сказать, что Эмералд Мейсон мертва? – спросил Мак-Кродден.

– Нет, мой друг. Но для нее было бы лучше, если б она умерла. Молодая леди, у которой впереди вся жизнь…

– Пуаро, я требую, чтобы вы немедленно рассказали мне все… – начал Мак-Кродден, лицо которого стало красным, как свекла.

– Конечно, конечно. Она потеряет обе ноги.

– Что?! – воскликнул Мак-Кродден.

– Боже мой! – сказал я. – Это ужасно.

– В данный момент хирург ампутирует их. Ему не удалось сохранить ни одну, ни другую. Повреждения слишком велики.

Мак-Кродден вытащил платок и принялся вытирать лоб. Он некоторое время молчал, потом несколько раз тряхнул головой.

– Но это… просто… неописуемо… я не могу поверить. Обе ноги?

– Да, обе.

– Мы должны… Фирма должна обеспечить ее всем необходимым. И цветами. Корзина с фруктами. И деньги – проклятье! Столько, сколько ей потребуется, лучшее медицинское обслуживание из возможных. Должны существовать специалисты, которые работают с людьми после таких случаев, чтобы они могли потом… – Рот Мак-Кроддена перекосился, кровь отлила от лица, и кожа стала почти прозрачной. – А она сможет вернуться к работе? Если нет, это ее убьет. Правда, так и будет. Она любит свою работу.

– Мсье Мак-Кродден, мне очень жаль, – сказал Пуаро. – Вас не интересуют молодые женщины, я знаю, тем не менее то, что случилось, вас ужасно потрясло.