Тайна цыганского фургона

— Да. Нож пробил его сердце, Дик! Помню, как я закричал, словно во сне, помню кричащую, колеблющуюся толпу, желтые огни и человека, лежащего на земле, и кровь, бьющую фонтаном у него из груди. Лола бросилась на его тело, а мой гид, схватив меня за рукав, увел меня. В этот момент кто-то погасил все огни разом, вот так нам и удалось сбежать. Полиция приехала, начались разбирательства, но к тому времени я уже находился в безопасности.

— Но разве гид не бросил тебя раньше?

— Я заплатил ему сто фунтов и поэтому в нужный момент вернулся. Он заставил меня уехать из Севильи и отвез меня к Гибралтару. Но цыгане выследили меня.

— Ты видел их?

— Нет, я слышал музыку… музыку танцев. Она преследует меня. Я сел на пароход до Мальты, но даже на борту я слышал звон этой адской гитары. Потом я слышал её на Мальте. Оттуда я направился в Сицилию… и дальше в Италию… в Германию, Швейцарию, в Париж, но, где бы я ни был, эта мелодия звучала у меня в голове. И сегодня вечером, получая багаж на вокзале Виктория, я снова услышал её. Я никого не увидел в толпе, но слышал музыку. Я… Я пришел сюда… И снова услышал эту музыку!

Его голос стал тонким и дрожащим, и он упал мне на руки. А я… обычный человек… услышал звон гитары на улице. Мелодия походила на ту, что напел мне Хьюго — дикая, странная, захватывающая. Я метнулся было к окну, но Тэнкред сжал мне руку, остановив.

— Нет, нет, — пробормотал он. — Не открывай окно, не делай этого, — голос, казалось, замер в его горле, и он, расслабившись, скатился на пол. Нельзя было терять ни минуты. Я добрался до окна. Когда я распахнул его, гитара перестала звенеть. Я внимательно осмотрел улицу, залитую лунным светом, но нигде никого не было. Напряженный и озадаченный, я вернулся к потерявшему сознанию гостю.

Недели три Хью лежал в моем доме между жизнью и смертью. Волнения из-за совершенного преступления и мысли о преследующем его гитаристе, видимо, вызвали воспаление мозга. Я позвонил другому медику, и нам вдвоем пришлось приложить все усилия, чтобы спасти его. В конце концов мы преуспели. Однако, должен сказать, мы с трудом вытащили его из могилы. Попадись ему другие, менее добросовестные медики, они бы его не спасли. Мы сделали все, что могли, чтобы отвратить фатальный исход. Мы как раз занимались пациентом, когда услышали звон гитары.

Музыка была реальна — никакой галлюцинации. Я слышал её совершенно отчетливо. Точно так же, как мой коллега. Но Хью находился в задней комнате, и нам удалось уберечь его от этой музыки. Её звуки, пожалуй, убили бы его. Я же попытался поймать исполнителя. Зная, что Хью убил человека, я не стал искать помощи у полиции. Лучше не будить лихо, пока оно тихо. И так как Тэнкреду удалось бежать, я не хотел, чтобы его выдали властям Испании, дабы ответил за своё преступление. Я чувствовал ответственность за свое положение. Это не легко — сначала спасти человеку жизнь, а потом защищать его.

Я никогда не видел гитариста. Время от времени, и ночью, и днем, я слышал бренчание, звон струн, наигрывавшей какую-то адскую мелодию, я даже заучил ее. Как-то я поймал себя на том, что насвистываю ее. Всякий раз, как я снова слышал эту мелодию, я выбегал на улицу и пытался отыскать музыканта. Но все было напрасно. Несколько раз я спрашивал полицейского, и тот сообщал, что на гитаре играл горбун, сопровождаемый красавицей. Не сомневаюсь, что это была Лола, и что она идет по следу своего обидчика. По крайней мере, это Хью сказал мне, что мертвец — её возлюбленный.

Я был уверен, что она здесь не без злого умысла. Когда же позже мне открылся её замысел, я поразился его жестокости.

В назначенное время Хью выздоровел, и вместе со здоровьем вернулись мысли о грехе в Севилье. В ответ на его вопросы о музыке на гитаре, я поклялся, и пусть Бог простит меня, что я никогда не слышал её с той ночи, когда он заболел. Тем не менее я опасался, что если бы он остался у меня в Англии, в моем доме, то, конечно, непременно услышал бы звон гитары и мог снова заболеть. Ситуация требовала кардинальных мер, поэтому я взял два билета до мыса Доброй Надежды и договорился о долгосрочном отпуске, чтобы сопроводить туда Хью. Чтобы он случайно не услышал дьявольской мелодии, я вводил ему наркотики до того самого мгновения, как мы оставили мой дом. В совершенно нечувствительном состоянии я погрузил его на борт парохода. И моя предосторожность оказалась не лишней: когда мы проехали угол Харли-стрит, мелодия зазвучала снова…

— Теперь ты в безопасности! — объявил я, когда лайнер боролся с волнами Ла-Манша. — Сюда твои друзья-цыгане не доберутся.

— Надеюсь! — с тревогой пробормотал Хью. — Во имя Бога, надеюсь, они откажутся от мести и вернутся в Испанию. Но мне интересно, почему Лола так настойчиво преследует меня! Это был несчастный случай. Да, я убил ее возлюбленного. Но ведь это он напал на меня, он…

— Старик, — серьезно проговорил я. — Хочу, чтобы мы не говорили об этом вообще. Попробуй все забыть. Выброси все из головы, если сможешь.