Тайна виконта

В его спальне царило приятное тепло, но сам Диринг был охвачен огнем. Кровь буквально кипела в жилах. Тяжелые шторы были задернуты, и комната освещалась только лампами, да еще в камине весело плясал огонь.

Он старался уделить все свое внимание разговору и в какой-то момент утратил общий контроль над ситуацией. Поездка по парку оказалась мучительным испытанием его терпения и самоконтроля. К моменту появления Линдси и Мэллори он уже мог думать лишь о том, чтобы вернуться домой и уединиться с Шарлоттой в спальне.

А тут еще не к месту вспомнились ее кружевные панталоны.

Наконец наступил долгожданный момент. Тот, который должен был наступить десятью месяцами раньше, в их первую брачную ночь.

Настойчивый стук в дверь развеял чары. Диринг даже не сразу понял, в чем дело, поскольку думал только о том, что вот-вот сбудутся его мечты. Он не ответит. Или уволит Хадсона… или любого другого слугу, выбравшего такое неподходящее время.

– Вы откроете дверь? – спросила Шарлотта. Диринг шумно вздохнул, призывая себя к терпению, и сделал шаг к двери.

– Одну минуту. – Он покосился на кровать и заметил, что Шарлотта смотрит в том же направлении. Они, определенно, думали об одном и том же. Диринг приоткрыл дверь, перебросился несколькими словами с Хадсоном и знаком остановил Шарлотту, которая тоже желала узнать, что случилось. Он больше не мог отвечать на вопросы. Он властным жестом заключил жену в объятия и прижал к себе, не желая больше ничего знать. Все на свете, в том числе и визитер, находившийся внизу – в гостиной, может подождать. А он и так ждал слишком долго.

Диринг приник к губам жены и растворился, потерял себя в поцелуе. Все было в точности так же, как он представлял себя раньше, только еще лучше.

А главное, Шарлотта охотно отвечала ему. Она должна была всячески избегать его, а вместо этого страстно прижималась к нему. Диринг готовился к тому, что ему придется преодолевать препятствия поочередно: робость, чувство вины, раскаяние. Но теперь, хотя все это было, напоминая ему о былых грехах, он игнорировал их, держа в объятиях ту, что желал больше жизни.

В комнате было тихо. Слышались потрескивание дров в камине и их тяжелое дыхание. Диринг прервал поцелуй, прижался лбом к ее лбу, и несколько прядей волос, упавших на ее лоб, напомнили ему о незаконченном деле. И он начал методично вытаскивать еще оставшиеся в ее волосах шпильки. Несколько минут – и шелковистая волна рассыпалась по плечам. Золотистые пряди действительно доходили до талии – Шарлотта сказала чистую правду. Он запустил ладонь в их нежный шелк, наслаждаясь ощущением. Диринг не забывал следить за выражением лица Шарлотты в поисках хотя бы намека на возражение.

Ее щеки горели, но глаза были ясными. Он не заметил в них ни тени страха. Диринг снова приник к ее рту, а руки стали расстегивать пуговицы на спине. Шарлотта выгнулась ему навстречу, нетерпеливая и страстная. Проклятье! Куда подевалась его хваленая сдержанность?

Диринг спустил ее платье с одного плеча и положил ладонь на грудь, все еще скрытую под несколькими слоями шелка. Правда, и сквозь них он чувствовал жар ее тела. Сосок стал твердым, впрочем, не только он. Диринг не мог припомнить, когда в последний раз чувствовал такое сильное возбуждение. Его мужское естество настойчиво требовало, чтобы он ускорил темп.

Он жадно целовал ее лицо, шею, плечи. Ее кожа была теплой и светилась в мягком свете свечей.

Боже, как долго он ждал! Они оба знали, чего хотят и что для этого необходимо. Диринг пришел к этому выводу, глядя на жену, которая страстно прижималась к нему и отвечала на его поцелуи. Он развязал две ленточки и убрал еще одну преграду. Он желал ощутить вкус ее кожи, коснуться языком нежной округлости груди и твердого соска. Надо же – сколько на ней нижнего белья! Он подумал, что те самые детали женского туалета, которые ему так хотелось увидеть, он теперь поспешно отбрасывает в стороны, даже не глядя на них. Они стояли, обнявшись. До кровати оставалось всего два шага.

Диринг повернулся – сделал танцевальное па собственного изобретения, и они оказались рядом с матрасом. По телу Шарлотты пробежала нервная дрожь, вызвавшая у него улыбку. Но главное было не сбавлять темп.

Они сели на кровать. Шарлотта тихо ахнула, когда он уложил ее на спину. В этот момент способность мыслить здраво покинула его.

Его жена лежала на его кровати, ее волосы рассыпались по простыням и казались темнее на белоснежном фоне. Ее корсет был расстегнут, груди соблазняли и манили, словно запретные плоды. Справа, где ему удалось дальше пробиться сквозь слои хлопка и шелка, виднелся коричневый ореол соска. Диринг застонал. Возбуждение стало болезненным.

Он опустился на кровать рядом с женой и снова стал целовать ее. Она закрыла глаза, хотя ресницы трепетали, и обвила руками его шею, полностью отдаваясь его действиям. Он взял в ладонь грудь, все еще скрытую одеждой, и стал теребить подушечкой пальца сосок. Шарлотта задрожала. Тогда он приник к соску ртом.