Тайна Высокого Замка

— Вы поступили правильно. Завтра в назначенный час будьте в кафе. Ведите себя так, как вела бы себя когда-то Магда из бара «Тибор». Он должен совершенно не сомневаться в вас. Это главное. Ничего не бойтесь, никакого зла он вам причинить не сможет. Вас постоянно будут охранять наши люди. А сейчас я вам дам провожатого.

— Нет, спасибо, зачем? Мне недалеко.

— Вы твёрдо уверены, что за вами никто не следил?

— Да, я была очень осторожна, — тоном глубокого убеждения заверила Оксана.

— Ну что ж, если так, пожелаю вам доброй ночи.

Выйдя на морозный воздух, Оксана быстро перешла улицу в том месте, где она была менее всего освещена, едва не угодив под лошадь, запряжённую в крестьянскую телегу.

— Тю, шалена жинка! — сердито раскричался бородатый возница, привстав на козлах и туго натянув вожжи. — Аж в грудях захолонуло от страха! Лезут тут всякие под конские копыта…

Сбежались любопытные.

— Кого задавили?

Оксана, не желая привлекать к себе внимания, забежала в первое попавшееся парадное и этим спаслась от мечущего громы и молнии бородача.

Часы на башне пробили четверть одиннадцатого, когда Оксана минула тёмную каменную громаду костёла Марии Снежной и свернула в узкую улочку, карабкающуюся наверх. Это была одна из самых древних улиц, тускло освещённая редкими газовыми фонарями.

Оксана замедлила шаг и оглянулась. Ещё не так то поздно, а вокруг — ни души!

«Не лучше ли вернуться назад к костёлу? Через Стрелецкую площадь хотя и нужно сделать изрядный круг, зато будет спокойнее…»

И тут же внутренний голос, словно посмеиваясь над страхом, подзадоривал:

«А чего бояться? Смотри, сквозь замёрзшие в снежных узорах окна светятся огни. Люди не спят. А до Замковой уже рукой подать…»

Оксана быстро зашагала по скрипящему снегу.

— О господи, что это на меня такой страх напал?.. — дрожа всем телом, шептала она, всё чаще оглядываясь вокруг и всё более ускоряя шаг. Сердце колотилось, лицо пылало. Страх нёс её, как на крыльях.

— Фу, наконец-то, Замковая… — Оксана перевела дух. — А вон, кажется, люди…

Страх сразу угас.

Впереди темнел грузовик. Рабочий, стоявший на кузове, сбрасывал лопатой снег в люк.

«Надо же, ни один фонарь на улице не горит! — с досадой заметила Оксана, приближаясь к машине. — Не иначе, этот Данько-пират опять побил стёкла на фонарях…»

Внезапно от грузовика отделилась тёмная фигура и направилась Оксане наперерез. В ту же минуту рабочий в кузове отбросил лопату и спрыгнул с машины.

Перед Оксаной стоял Данцигер. Но прежде чем крик о помощи успел вырваться из груди онемевшей от ужаса женщины, страшный удар по голове свалил её навзничь.

Мёртвую Оксану убийцы сбросили в люк и завалили снегом.

Глава шестая. Ночные пожары

Ветер утих. В траве, на листьях кустов и деревьев несметным множеством маленьких солнц горят непросохшие капли дождя. Но там, далеко за Черногорским лесом, в просветах между деревьями продолжают вспыхивать молнии и гремят грозовые раскаты.

Петрик стоит у обрыва, то и дело бросая негодующие взгляды на заросли орешника, откуда ещё час назад должен был появиться Медведь, чтобы сменить его.

Завидев Медведя, беспечно, вразвалочку приближающегося к пещере, Петрик закричал:

— Почему опоздал? Я тут из-за тебя торчу с самого утра!

— Дождь лил, гром гремел, думаю: чего мне зря мокнуть? Ты всё равно из штаба в эдакую грозу не уйдёшь.

— Лучше бы подумал, кто завтра вместо Олеся будет выступать во Дворце пионеров от тимуровцев. Он же с детдомовскими ребятами уезжает на дачу. А какую хорошую песню он выучил, верно. Медведь?

— Угу.

— Во Дворец пионеров придут танкисты. И Александр Марченко с Ганей… Наверно, Юрко захочет, чтобы эту песню спел я, — решил Петрик.

Он откашлялся и громко запел:

Мы все из тех, кто наступал
На белые отряды.
Кто паровозы оставлял.
Идя на баррикады.

Припев он тоже гладко спел. А вот как же дальше?..

Средь нас есть дети, сыновья…

Петрик закусил большой палец.

Средь нас есть дети, сыновья…

Нет, дальше он решительно не мог вспомнить слова этой песни.

Тогда Петрик побежал к Юре, чтобы с ним вспомнить слова песни, а заодно и прорепетировать под аккордеон.

По дороге он вспомнил ещё одну строку:

Средь нас есть дети, сыновья.
Что шли с отцами вместе…

Тут Петрик с разгона налетел на человека, который сразу пропел куплет до конца:

В врага пошлём мы свой снаряд,
Горя единой местью!

— О пане-товарищу… — растерялся от неожиданности Петрик, встретив бывшего узника Берёзы Картузской.

Как знать, не будь Петрик так озабочен, возможно, на этот раз он вспомнил бы, что этот рабочий с огрубевшими сейчас руками, владеющий так свободно украинским языком, и вылощенный поляк с усиками, который в баре «Тибор» пытался застрелить убегающего Владека, — одно лицо.

Но Данцигер, с пытливым вниманием наблюдавший за мальчиком, видел, что тот не узнал его.

«И всё-таки мальчишку надо убрать с дороги», — подумал Данцигер.