Тайна записной книжки Доры Маар. Дневник любовницы Пабло Пикассо

И однако, когда установила личность и историю жизни Этьена Перье, я обнаружила, что нигде нет даты его смерти. Он бельгиец, родился в Брюсселе в 1931 году. Был кинорежиссером. Снимал Мишеля Пикколи, Мишеля Серро, Леа Массари, Мишеля Буке, Энтони Хопкинса, Даниэля Дарье, Шарлотту Рэмплинг… Я помню один из его фильмов – «Такая красивая деревня»… Жан Карме сыграл там следователя, который расследовал исчезновение жены известного человека Виктора Лану в годы правления Жискара д’Эстена. Это был последний полнометражный фильм Этьена Перье. Впоследствии он снимал только для бельгийского телевидения, но лет пятнадцать, не долее. Так что ни у продюсеров, ни у критиков, к которым я обращалась, не сохранилась его контактная информация.

Проще было найти дом в Брюсселе, адрес которого указан в записной книжке Доры. Он так и называется «Дом Перье». Это очень красивый модернистский особняк красного кирпича, украшенный деревянными деталями цвета черный металлик, с крыльцом, встроенным в своего рода цилиндр. Отец режиссера построил его в 1928 году: Жильбер Перье, президент бельгийской авиакомпании «Сабена», был ценителем искусства, коллекционером, ненасытным читателем и в прошлом художником. Он принимал в своем доме величайших художников того времени. В его коллекции были картины Пикассо, Магритта, Макса Эрнста и Цадкина…

То есть Этьен Перье вырос среди этих работ и был знаком со всеми этими художниками. Учитывая, что он был на двадцать четыре года моложе Доры, можно предположить, что так они и познакомились… Но как это проверить? Дом давно продан. А в свои восемьдесят пять режиссер, возможно, болен или заблудился в тумане, окутавшем память… Мой отец, того же возраста, умер несколько недель назад… Я боялась, что ожидаю слишком многого от встречи с последним выжившим из записной книжки.

В конце концов я его нашла. Этьен Перье обрел прибежище в еще более красивой деревне, чем показана в его последнем фильме, у подножия Маврских гор, в нескольких километрах от Средиземного моря, на высоте птичьего полета. Он сам отвечает на телефонные звонки. Бодрый, радостный, веселый. Послушать его, история с записной книжкой могла бы стать идеальной затравкой для сценария. Он в две секунды сочинил историю о приключениях молодого человека, который, заполучив однажды ночью в Париже записную книжку, отправился на поиски ее владельца. «Да, но я не молодой человек, и я не хочу ничего выдумывать!» – «Напрасно, мадемуазель, это было бы восхитительно», – улыбаясь, настаивал старый режиссер, который уже представил себе, как это можно снять.

Терпеливо слушая его фантазии, я только хотела знать, какую роль он играл в жизни Доры Маар и почему его имя значится в ее записной книжке. К счастью, Этьен Перье это помнил: он познакомился с ней в 1950 году в Сен-Тропе, у подруги семьи Надин Эффрон. Это имя есть в моем справочнике, адрес и телефон… О ней я знала только то, что она бельгийка и скульптор.

В июле 1950 года Этьену исполнилось восемнадцать. К большому огорчению отца, он решил прервать учебу на факультете права, чтобы работать в кино. Он подъехал к дому за рулем старой машины.

До прихода Доры Надин Эффрон его предупредила: «Знаешь, это и есть плачущая женщина! Бедняжку Дору бросил Пикассо». Что за манера вечно добавлять слово «бедняжка», когда о ней говорят! «Я принимаю ее, поскольку ей не на что остановиться здесь, в Сен-Тропе. Вот увидишь, она странная…» У Этьена действительно сохранился в памяти образ странной женщины, склонной к перепадам настроения, к экспансивности, переходящей в молчаливую меланхолию. Женщина без возраста, которая никогда не ходит на пляж, оставаясь читать или болтать с Надин на террасе. Она не интересовалась другими, была очень эгоцентрична, но способна в некоторые дни внезапно явить себя «очаровательной и воркующей». Особенно когда узнала, что Этьен обладал талантами гипнотизера. Отец друга, очень солидный врач, научил его этому. После ужина Надин иногда приглашала его провести сеанс, как ребенка просят спеть песню или прочитать стихотворение. Такие опыты всегда имели безумный успех у гостей. Убаюканный голосом молодого Этьена, подопытный довольно быстро отключался, а затем механически отвечал на простые вопросы, ответы на которые были известны только ему: «Как вы были одеты в день первого причастия? Как звали вашу бабушку?» Этьен делал заметки, чтобы затем подтвердить сказанное в состоянии сознания, в которое ввел спящего.

Для Доры в этом не было открытия. С Батайем, а затем с сюрреалистами, она часто практиковала гипноз, увлекаясь автоматическим письмом и рисунками, которые появлялись из-под ее руки в состоянии отключенного сознания. Но на этот раз ей не нужно было отключаться, тем более с этим парнем, и рисковать тем, что в ответ на его вопросы могло сорваться у нее с языка.