Тайная история лорда Байрона, вампира. Раб своей жажды

Не могу избавиться от ощущения, что мой кошмар был предупреждением: вы и Розамунда каким-то образом идете к ужасной гибели. Вы ответите, что такую мою взволнованность объясняет годовщина смерти Артура. Вне сомнения, это так, и все же, дорогой Джордж, не забывайте, что убийство моего брата остается неразгаданным по сей день, а значит, мои страхи, как бы они ни выражались, может быть, не совсем напрасны. Так что прошу вас: будьте осторожны, если не ради себя, то ради Розамунды. Я не люблю ее, но не хочу, чтобы она разделила судьбу бедняги Артура. Не могу пожелать такого никому.

Очень хочу повидаться с вами, но, к несчастью, пока не могу. Через пару вечеров начинается новый сезон в «Лицеуме», и мне надо выступать на открытии! Как часто говорит мистер Стокер (директор нашего театра), у нас еще столько дел. Но потом, Джордж, мне бы хотелось с вами увидеться, если смогу, и навести мосты, которые нужно навести. Чувствую, что мы слишком долго были в разлуке. Я всегда ссорилась с вашей женой, но с вами — никогда.

Может быть, вы придете посмотреть, как я выступаю в «Лицеуме»? Придете или нет, дорогой опекун, остаюсь вашей любящей, хотя и чересчур суеверной подопечной.

 Люси.

Письмо леди Розамунды Моуберли

мисс Люси Рутвен

Лондон, Мэйфейр,

Гросвенор-стрит, 2

13 апреля 1888 г.

Дражайшая Люси!

Надеюсь, вы простите меня, что пишу вам в то время, когда, насколько мне известно, ваше внимание полностью сосредоточено на грядущем первом выступлении, но я в таком расстройстве, что не могу не связаться с вами. Умоляю, прочтите, пожалуйста, это письмо, а не выбрасывайте его сразу же. Дочитав до конца этот абзац, вы поймете, что у меня не остается иного выбора, кроме как обратиться к вам по ужасному делу, о котором я хочу рассказать. Сегодня утром я получила письмо. С рассыльным,. Мои имя и фамилия были написаны большими буквами на конверте, само письмо тоже состояло из больших букв. Подписи не было. Поэтому я не знаю, кто его послал. А содержание письма было необычным и устрашающим.

«Я — СВИДЕТЕЛЬ УБИЙСТВА ДЖ.» — было написано в письме.

Если я скажу вам, что мой дорогой Джордж уже неделю как пропал и еще до исчезновения, очевидно, стал целью какого-то ужасного заговора, вы поймете, почему я опасаюсь самого худшего. Я попросила одного человека расследовать эту тайну для меня — не полицейского, даже не частного детектива, а старого друга Джорджа, человека замечательных способностей, чему я сама была свидетельницей. Уверена, вы помните его — его зовут доктор Джон Элиот, и он, вероятно, вскорости навестит вас. Поэтому, полагаю, лучше всего будет, если я дам вам полный отчет о моей встрече с ним — не только для того, чтобы вы подготовились к его стилю расследования, весьма своеобразному, но и чтобы ознакомить вас с фактами, сопровождавшими исчезновение Джорджа, в том виде, как я представила их самому доктору Элиоту.

Я навестила доктора сегодня утром. Было необычно холодно и сыро, даже самые процветающие кварталы Лондона выглядели безрадостно, когда я по ним проезжала, направляясь к доктору. Выехав из Сити, я вообще сочла, что попала на крути ада, и даже самый благоприятный климат не смог бы скрасить ужасные сцены, которые мне довелось увидеть. Джордж предупреждал меня, что доктор Элиот обладает тем, что мой муж однажды в насмешку назвал «миссионерским духом». И все же даже миссионеры, видимо, как-то внутренне сжимаются, прежде чем входить в районы, где одетые в лохмотья существа дрожат от холода, а молодые девчонки оголяются без малейшего намека на стыд. И конечно же, молодая замужняя женщина, как я, воспитанная за городом и посему непривычная к таким сценам, почувствовала большое облегчение, когда мы наконец добрались до места назначения. Выйдя из кэба, я чуть не задохнулась от ядовитых испарений и мерзкого запаха гнилой рыбы и овощей. Мостовая, на которую я ступила, утопала в грязи. «Этот доктор Элиот,— подумала я, выискивая местечко почище,— и в самом деле особенный человек, поскольку решился не только вести медицинскую практику в таком месте, но и жить здесь же!»

Войдя в его хирургическую клинику, я несколько отошла от потрясения. После гама переполненных улиц царившей здесь тишине можно было только порадоваться, а воздух, если не считать легчайшего запаха крови, был относительно свеж и чист. Я попросила впустившую меня медсестру сообщить доктору Элиоту о моем прибытии.

— Если вам нужен доктор Элиот,— ответила она,— то вам следует подняться наверх и самой побеспокоить его. Когда он у себя в кабинете, иначе его внимания не привлечешь. Вверх по лестнице, первая дверь налево.