Тайная поклонница

Джулиан до синяков сжал ее бедра, выпрямился, стоя на коленях, и, казалось, позволил себе несколько яростных мгновений, быстро входя в нее с такой силой, что ее локти скользнули по траве, а колени глубже зарылись в землю. Она чувствовала, сколько силы воли ему потребовалось, чтобы замедлиться. Он издал разочарованный возглас и впился пальцами в ее талию, превращая свои движения в глубокие толчки, от которых у нее перед глазами замелькали огоньки, а интимные мышцы сжались как предзнаменование. Ее тело становилось все влажнее, а пульсация учащалась, все больше приветствуя Джулиана с каждым его движением.

Его язык скользнул вверх по ее позвоночнику, пальцы опустились между ее ног, придавливая и потирая именно там, где она в этом нуждалась. И Хэлли хотела сказать ему: «быстрее, быстрее!», но ее голосовые связки, кажется, стали бесполезны, поэтому вместо этого она взяла его за руку и задвигала ею в правильном ритме. Он что-то проворчал, продолжая целовать ее спину, и сохранил темп, о котором она просила. Такое благодарное принятие ее выраженных потребностей возбудило ее больше всего остального. Так сильно, что она не смогла подавить желание вознаградить его пульсирующими сокращениями внутренних стенок, целой чередой сокращений, пока он не издал сдавленный крик и не вошел глубже, быстрее, грубо ударяя бедрами по ее ягодицам.

– Только посмотри, как ты дрожишь, – прорычал он сквозь зубы. – Боже, как же мне это нравится.

Если у нее и оставалось какое-то застенчивое отношение к своему телу или своим недостаткам, оно уже исчезло, и теперь красота, возбуждение и смелость расцвели там, где они и были когда-то.

– Я хочу увидеть тебя без рубашки, – выдохнула она, уверенная, что он ее не услышит, но признание все равно вырвалось. Откуда оно взялось? Ее голос звучал почти раздраженно.

– Что-что, Хэлли? – сказал он ей в шею, не прекращая резко двигать бедрами. – Без рубашки?

Почему ты такой?

– Ты сегодня пробежался по городу без рубашки. На глазах у людей. И я… я имею в виду, я даже не видела тебя таким, и…

Он замедлился до остановки, и когда он перестал двигаться внутри нее, она поразилась, каким по-настоящему большим и твердым он был. Сколько занимал места.

– Ты… – Он дышал с трудом. – Ты же не ревнуешь.

– Мне кажется, я немножечко ревную, – запинаясь, пробормотала она.

Тяжелый ритм, наполненный стрекотом сверчков, горным ветром и короткими прерывистыми вдохами, прекратился. Джулиан с болезненным ворчанием вышел из Хэлли и осторожно перевернул ее на спину… и, к своему изумлению, понял, что она выжидающе смотрит на него. Но он не стал пускаться в расспросы. Не стал говорить, что она чокнутая, и обсуждать, как она должна себя чувствовать. Вместо этого он просто нашел ее губы своими, сплетая их языки и одновременно расстегивая рубашку. Поспешно сдернул ее, оторвав оставшиеся пуговицы, которые полетели в траву. Она целовала его с открытыми остекленевшими глазами, наблюдая за всем этим, видя, как крепко он зажмурился, опустошая ее умелыми, глубокими и плавными движениями языка.

И вот он оказался без рубашки, навис над ней в лунном свете с вздымающейся грудью. И ничего себе, о, ничего себе. Она ожидала увидеть стройные линии тела бегуна, и там, где она надеялась их найти, была четкость, а в промежутке – невероятная мужская округлость мышц и плоти. Мужчина. Его естественный тип телосложения не был типичным для бегуна. Нет, сквозь поджарость, несмотря на строгий режим, просвечивала мощь. Это чувствовалось в полноте его живота и плотности широких плеч. Если он перестанет бегать, то, вероятно, скоро не влезет в свои костюмы, и она понятия не имела, почему это должно ее так заводить.

– Господи, Хэлли. То, как ты смотришь на меня, – он медленно покачал головой и натянуто рассмеялся. – Просто подойди и возьми уже, ты, великолепная женщина.

Когда она поднялась на колени и подалась вперед, оседлав его колени, она не могла вспомнить ни одного раза, когда она была чем-то иным, кроме как желанной и лелеемой, охваченной нарастающим жаром с этим мужчиной. Сжимая руками ее ягодицы, он направил ее на свой член, она опустилась на него, и его глаза остекленели, рот приоткрылся в стоне. Она почувствовала свою силу и напряглась, держась за его обнаженные плечи и покачивая бедрами. При первом же движении он откинул голову и впился зубами в нижнюю губу, левой рукой вцепился в землю, большим пальцем правой руки нашел бутон на стыке ее бедер и принялся потирать его в том быстром, жестком ритме, который она ему показала, и да, да, она вознаградила его за проявленное внимание.