Тайная жизнь Джейн. Дуэль

– Полагаю, опять в карты режется, – пожал плечами Дик. – Он странный какой-то. Мне раньше казалось, что мистер Хартман такой тихий и почтенный эскулап, а в последнее время ощущение, будто его подменили. Пьет, перед женщинами хвост распускает, в карты режется, а ест так, словно каждый кусок может стать для него последним или будто его в течение пяти лет держали на одной овсянке. Это мне повезло застать его в период затишья или с ним что-то случилось?

– Второе. Но подробностей не будет, – сухо ответил Джеймс.

– Так ты примешь мое приглашение? – Дик был удивительно настойчив, и это раздражало.

Граф уже хотел ответить что-то резкое, но услышал тихий мелодичный перезвон и ощутил легкую вибрацию на груди, где висел амулет связи с миссис Вульф и Стриклендом.

– Прости, мне нужно поговорить с управляющим.

Джеймс поспешно направился в свою каюту, в который раз под благовидным предлогом сбежав от Ричарда.

Щелкнул замок двери. Теперь можно стать самой собой. Переодеться в домашнее и лечь в постель.

Медальон связи давно погас, и Фрэнни не собиралась его активировать. Разговаривать ни с кем не хотелось.

Стрикленд и миссис Вульф уже несколько дней настойчиво пытались с ней связаться, но тщетно.

Франческа лишь с огромным трудом заставляла себя общаться с людьми и изображать подобие жизни. Ей хотелось лежать в каюте, сжавшись под теплым одеялом, и ни о чем не думать. Не вспоминать, что вся жизнь расписана до последнего вздоха. Не помнить о том, что совсем скоро придется умереть. Не думать о том, что произойдет после… с теми, кто останется, когда ее не станет. Не сознавать, что огромный океанский пароход везет ее в последний путь. Она, Франческа Кавендиш, будет лежать в каменном саркофаге рядом с братом, но в мире от ее ухода почти ничего не изменится.

После нее никого не останется. И никто о ней не вспомнит, исключая разве что Ричарда. Да и тот утешится. Не через год, так через два или три. Он молод, у него вся жизнь впереди. И над ним не будет тяготеть родовое проклятие. Не будет… Только он никогда не узнает, кому обязан своим счастьем. Встретит другую женщину и проживет с ней длинную чудесную жизнь…

Пусть. Фрэнни надо смириться и с этим. В конце концов, она ведь приняла решение, так к чему теперь сомнения? Но маленькая эгоистичная и себялюбивая дрянь в душе непрерывно подавала голос, не желая приносить жертву, о которой никто не узнает и которую никто не оценит. И чтобы справиться с ней, требовалось немало сил. Девушка легла на кровать и закрыла глаза.

Доктор Хартман… Тихий и почтенный эскулап, которого подменили. Эх, Ричард, если бы ты только знал…

– Кто вы? – таков был первый вопрос, который задала Франческа, едва за спиною Хартмана закрылась дверь крохотной съемной квартиры.

– А вы не догадываетесь?

– Понятия не имею. У доктора тоже есть близнец и это вы?

– Слабая попытка, вы могли бы и лучше. Налейте-ка мне выпить, юная леди.

Не дожидаясь приглашения, мужчина снял с головы шляпу-котелок, закинул ее на вешалку и, повесив пальто, прошел в холодную гостиную – Фрэнни плохо давалось домашнее хозяйство, и она редко вспоминала, что камин нужно растопить. Холод был ей привычен.

– Я знаю одно, мистер… вы не мой семейный врач, – сказала она, доставая плохо вымытые стаканы и ополаскивая их в мойке. – Но не могу понять, почему вы спасли жизнь мне и Ричарду Кавендишу и почему так похожи на доктора Хартмана.

– А это вы скоро поймете. Но сначала, будьте так любезны, принесите уже мне что-нибудь крепкое и согревающее. Я жду и не люблю повторять свои просьбы по два раза.

Он говорил так, будто Фрэнни была его служанкой.

– Послушайте, кем бы вы ни являлись, извольте выбирать свой тон! – Бутылка виски замерла в ее руке. – У вас нет прав обращаться ко мне как к девочке на побегушках! Я – леди Франческа Кавендиш, а вы…