Тайная жизнь Джейн. Призрак

– Ни малейших, – без особого энтузиазма в голосе констатировал Гиббс. – Никто ничего не видел, никто никого не слышал. Мне кажется, это направление можно закрывать. Мы не найдем второго пассажира, впрочем, возможно, его и не существовало. Проводник не был уверен в своих показаниях. Он мог перепутать день, или купе, или город.

– Я бы согласился с вами, если бы мы не обнаружили одно очень интересное обстоятельство, – произнес Колин, удивив своего хозяина – Ричард все еще сомневался, стоит ли разглашать сведения о поверенном, тем более что их было ничтожно мало.

– Какое же?

– В Тингейме есть человек, который старательно скрывает некие события, произошедшие именно тринадцатого апреля сего года. – Камердинер бросил короткий взгляд на хозяина. – Увы, мы не смогли выяснить, что конкретно он скрывает. Однако есть гипотеза, что этот человек может знать нечто полезное для нашего дела.

– И кто же он? – поинтересовался Гиббс.

– Местный поверенный. Мистер Мэтьюс.

Ричард понимал, что Колин не просто так нарушил должную дистанцию, а потому не вмешивался, хотя и ощущал себя при этом неопытным мальчишкой, которого отодвинули в сторону, едва дело приняло серьезный оборот.

– Мистер Мэтьюс, – нахмурился Гиббс, и его лоб пересекли три глубокие морщины. – Его доход едва ли позволяет покупать билеты первого класса. Обычный обыватель, женат, двое сыновей. Ни в чем подозрительном не замечен. Держится довольно обособленно, но это и понятно: для простолюдина он слишком образован и состоятелен, а для джентри, напротив, чересчур незатейлив, прямодушен и беден, да и происхождение далеко от благородного. Доход около трехсот кингов в год – для этих мест достаточно, но особенно не разгуляешься. С графом лично не знаком.

– И все же хочется узнать, что именно он предпочел скрыть от нас. Слишком уж поспешно он закрыл свой ежедневник. Мистер Кавендиш, – Колин повернулся к Ричарду и строго посмотрел на него, – вы говорили, что торопитесь в Райли. Не хочу вас задерживать. С вашего позволения, я бы остался в Тингейме еще на некоторое время. Немного пообщаюсь с мистером Гиббсом, зайду в отделение полиции, а потом осмотрюсь в городе. Обратно доберусь пешком: здесь недалеко.

– Как знаешь, – равнодушно ответил Дик, подхватывая игру Колина, хотя и не понимая, что тот затеял. – Мне действительно нужно спешить.

Экипаж ждал его на прежнем месте – около кофейни. Шофер к этому моменту как раз закончил пить чай и отвез Ричарда обратно в Райли.

В замке делать было решительно нечего. С прислугой Колин уже поговорил, и Дик не видел ни малейшего смысла в том, чтобы повторять одни и те же вопросы следом за более опытными людьми – такими, как его камердинер и инспектор Стрикленд.

Гуляя по пустынным коридорам Райли, Ричард как-то незаметно очутился перед дверью в спальню Джеймса – он еще в прошлый приезд узнал ее расположение. «…Граф Сеймурский испытывает серьезные проблемы душевного свойства. Такие люди ловко обманывают окружающих, скрывая свое истинное обличье…» – вспомнились ему слова Колина. Вокруг никого не было. Дик в раздумьях дернул за ручку двери и понял, что комната не заперта. Поколебавшись немного, все же зашел внутрь.

Спальня у Джеймса выглядела весьма скромно, если не сказать – аскетично. Темная кровать с балдахином на четырех резных столбах. В ногах банкетка. Справа и слева от кровати – тумбочки. На правой стоял светоч, на левой – ваза, но без цветов. Тяжелые бархатные портьеры были убраны в стороны. В окно струился дневной свет, который, правда, непостижимым образом проникал в помещение лишь на пару шагов, не больше, остальное пространство оставалось погруженным в загадочный полумрак.

Слева от кровати находились две двери, судя по всему, в ванную и гардеробную. В противоположную стену был врезан большой камин, над которым висела единственная картина – семья графа Сеймурского: мать, отец, сам Джеймс и Фрэнни. Наверное, портрет написали незадолго до трагедии, потому что близнецы выглядели именно так, как их запомнил Ричард. Брат и сестра отличались друг от друга лишь одеждой и выражением лиц. Джеймс смотрел с вызовом и при этом улыбался точно так, как позже, в университете, словно говоря: «Я здесь все переверну вверх тормашками, и мне ничего не будет. Хотите проверить?» Улыбка Фрэнни была иной – нежной, мечтательной, немного испуганной. И Дику отчаянно захотелось узнать, какой она стала теперь. Он желал увидеть настоящее лицо Франчески. Без морока, навеянного гнусным артефактом.

Какими бы ни были отношения Вильяма Кавендиша и его сына, в эту минуту Ричард испытывал искреннюю признательность отцу за то, что тот спас Франческу от проклятия. Дик уже не представлял себе мир, в котором нет Фрэнни… нет Джейн. Дик решил, что при следующей встрече он назовет ее настоящим именем. Ошибка исключена, так почему нет? Джейн хотела услышать от Ричарда имя Франчески… она его услышит. Вместе с предложением. И пусть Колин катится к черту. Они оба здоровы – и Джеймс, и Фрэнни. А тот, кто пытается отправить графа в тюрьму, скоро убедится, что сделать это вовсе не так просто.