Тайная жизнь ветеринара. Откровенные истории о любви к животным, забавных и трагических случаях и непростой профессии

В ветеринарии все то же самое. Пять лет ты проводишь в ветеринарной школе, штудируя основные функции пищеварительного тракта собак, фиксацию коленного сустава лошадей с помощью «запирающего механизма» и многое другое. И вдруг оказываешься лицом к лицу с реальными пациентами и их хозяевами. Более того, тебе нужно точно знать, что делать, чтобы не навредить пациенту, да еще и убедить хозяина в том, что ты достоин высокого звания ветеринара. Не понаслышке могу сказать, начинающие ветеринары хорошо подготовлены – многие студенты, которые приходят ко мне на практику сегодня, знают такие тонкости, о которых я после окончания ветеринарной школы даже не догадывался. Но у молодых специалистов есть свои проблемы. Им кажется, что они не так компетентны, как их состоявшиеся коллеги, и вдруг хозяин животного не захочет к ним обращаться. Демон сомнения не отпускает тебя и шепчет на ухо, что ты недостаточно профессионален. И вообще-то он прав.

Сегодня я оглядываюсь на эти дни и понимаю, что это классический пример синдрома самозванца. Я боролся с этим синдромом с первого дня. Меня буквально одолевало чувство несоответствия. Мне постоянно казалось, что я во всем уступаю моим коллегам. Не могу объяснить, откуда взялась эта неуверенность, но она преследовала меня с самого начала.

До сих пор мне иногда приходится напоминать себе, что я достоин своей профессии.

Психологи определяют синдром самозванца как «психологическое явление, при котором человек сомневается в собственных достижениях и постоянно испытывает внутренний страх разоблачения, несмотря на внешние доказательства его состоятельности».

Страдающие синдромом самозванца приписывают свои успехи удаче или считают их результатом обмана, введением других в заблуждение, создав образ более умного и компетентного человека, чем есть на самом деле. Когда я впервые встретил это определение, мне показалось, что кто-то прочитал мои мысли и записал их на бумагу.

Первым моим рабочим днем стала двенадцатичасовая смена в центральной больнице – это было массивное серое здание к югу от Лондона. И я внезапно по-настоящему почувствовал вкус пригорода Южного Лондона. Я уже бывал там несколько раз, но тогда атмосфера показалась мне гнетущей. В то время я жил в Льюишэм, снимал свою первую квартиру и ощущал себя взрослым. По дороге на работу я размышлял о том, что же меня ждет в клинике. Мысленно перебирал сложные диагнозы, представлял себе разъяренных клиентов, и в душе моей поселилась легкая паника – ведь до сегодняшнего дня я был всего лишь студентом и у меня имелась надежная страховочная сеть.

Мне повезло – я проходил практику у ветеринара, который доверял мне самостоятельное проведение консультаций, так что это как бы приподнимало меня на голову выше других выпускников. Мне уже доводилось иметь дело с хозяевами и их животными.

Но даже тогда в соседней комнате сидел опытный ветеринар, к которому всегда можно обратиться за помощью в случае неуверенности.

В семь утра я был в своей машине на Южной Кольцевой, и живот у меня сводило от страха. Неожиданно работа обрела реальность. Я припарковал свой старенький «форд фиесту» рядом с новым «ягуаром» главврача, и неожиданно мне пришло в голову, что машина стоила ему немалых денег, но тут же устыдился подобных мыслей, ведь именно так подумал бы клиент клиники при виде новой блестящей машины. Я собрался с силами, вошел в больницу и приступил к первой двенадцатичасовой смене.

Мне доверили четырех пациентов. Смену я принимал от ночного дежурного, молодого парня из Новой Зеландии. На мой взгляд, он был настоящим королем экстренной медицины: действовал быстро и решительно, всегда знал ответы на все вопросы – именно таким и должен быть дежурный ветеринар. Ночь у него выдалась нелегкой: пришлось принимать сбитую на дороге кошку, собаку-диабетика в гипогликемической коме, сожравшую целую коробку изюма (хотя в детстве я часто угощал свою собаку изюмом, это лакомство может вызвать у собак острую и смертельно опасную болезнь почек), и боксера по кличке Ральф.

Ральфа привезли за двадцать минут до начала моей смены. Шагая по парковке, я видел, как из больницы выходили его хозяева. Мне показалось, что это мать и дочь. На матери была зеленая парка с отделанным мехом капюшоном. Лицо у нее очень приветливое – такой женщине достаточно посмотреть на тебя, как она тут же приготовит сэндвич, чтобы «подкормить такую худышку».

Но, проходя мимо, я заметил, что по щекам ее струятся слезы. Дочь постройнее и повыше и на вид лет за тридцать. Утешая, она обнимала мать. До меня донесся лишь обрывок ее слов: «Все в порядке, мам… Через несколько дней он будет дома, обещаю…»