Тайная жизнь ветеринара. Откровенные истории о любви к животным, забавных и трагических случаях и непростой профессии

Поднявшись в комнату для персонала, я переоделся в темно-синюю форму, принятую в больнице. Ветеринары-консультанты, которые принимали животных с самыми разными проблемами, от прививок до хронических болезней с непроизносимыми названиями, носили отглаженные рубашки в сине-белую полоску с короткими рукавами. Какая гадость! К недовольству шефа, свою рубашку я никогда не гладил в знак протеста против коротких рукавов. Хотя в медицинском учреждении в этом есть смысл – еще в университете нам вдолбили, что «руки должны быть обнажены ниже локтя». Впрочем, в первый рабочий день в больнице я об этом не задумывался и в ней чувствовал себя классно, настоящим доктором из телесериала – может быть, я уже превращаюсь в доктора Хауса?

Переодевшись, я посмотрел на свое отражение в зеркале, пригладил волосы и, довольный своим видом, слегка похлопал себя по щекам, чтоб не предаваться панике. Приободрившись, я направился в кабинет первичного осмотра. Кабинет первичного осмотра и лечения – это сердце любой ветеринарной клиники, которое связывает все воедино.

При необходимости вас могут попросить пройти в процедурный кабинет для забора крови и других обследований вашего питомца. Ветеринарная клиника состоит из приемной, кабинета консультаций, аптеки, кабинета первичного осмотра, рентгеновского кабинета или кабинета КТ (в зависимости от масштабов клиники) и операционной. Иногда в клинике есть стоматологический кабинет. А для стационарных клиентов обустроены палаты: одна общая палата или несколько, для собак и кошек, а в некоторых больницах – даже для экзотических животных. Клиники, участники реферальной программы, имеют специализированные отделения – кардиология, неврология, терапия и хирургия. Любой пациент, которому делают какую-либо процедуру или обследование, находится в смотровом кабинете, пока им занимаются ветеринары или медсестры. Именно там я и нашел Кевина, осматривавшего Ральфа.

Четырехлетнего боксера Ральфа доставили в клинику в 7.10 из-за сильнейших судорог, которые длились уже больше двух часов. Хозяйка собаки, Шерил, не сразу отправилась с Ральфом в больницу, хотя понимала серьезность положения. Но ей было шестьдесят четыре года, и она просто не могла поместить тридцатикилограммового пса, которого били судороги, в машину.

Два часа она договаривалась с дочерью и ее мужем, чтобы те помогли отвезти Ральфа к ветеринару.

Кевин встретил их на парковке – за полтора года, проведенных в этой клинике, мне не раз доводилось точно так же принимать экстренных пациентов. Он подхватил Ральфа на руки и бегом понес его в кабинет осмотра – не сомневаюсь, крупный пес на его руках походил на крохотную чихуахуа. Кевин действовал очень быстро: ввел внутривенный катетер в головную вену Ральфа и взял кровь из яремной вены. Когда имеешь дело с судорогами, то после их прекращения нужно сразу обратить внимание на работу органов и симптомы интоксикации. Далее выявляется причина судорог. А причин может быть много: отравление (например, жевательной резинкой), опухоль мозга, заболевание печени, травма, эпилепсия и т. п.

Кровь Ральфа отправили в лабораторию на исследование.

Я с первого дня полюбил наших лаборанток Джейн и Сару. Обе среднего возраста, они работали в больнице уже много лет. Когда я только приступил к знакомству с больницей, сотрудники, занятые своей работой, не обращали на меня внимания. Лаборантки же просияли улыбками и приняли меня радушно. К началу моей первой больничной смены я уже стал считать их своими «мамочками». Им нравилось поболтать со мной и выпить чашку чая. Но не думайте, что у них было много свободного времени. Работали они блестяще. Сара и Джейн умело управлялись с центрифугами и разными аппаратами и выдавали лабораторные результаты в мгновение ока.

К несчастью (или к счастью) для Ральфа – тогда я не сообразил, – показатели анализов крови не насторожили. Все его органы функционировали, как и должно быть у четырехлетней собаки. Мы терялись в догадках, в чем же причина судорог. Как только мы получили результаты анализов крови, Ральф официально перешел под мою ответственность. Кевин приступил к диагностике, а я должен был стабилизировать собаку и не позволить судорогам повториться в течение ближайших двенадцати часов. Окончательный план сводился к тому, чтобы, если нам удастся остановить судороги, передать Ральфа неврологам на МРТ (если Шерил это будет доступно по финансам). Кевин ввел собаке препарат для прекращения судорог – диазепам внутривенно. Лекарство помогло – судороги прервались.

Я стоял, глядя на своего пациента. Крупный боксер лежал на боку прямо на полу. Он был слишком большим для обычного смотрового стола – его лапы свешивались бы.