ТАЙНОЕ ОБЩЕСТВО ЛЮБИТЕЛЕЙ ПЛОХОЙ ПОГОДЫ (роман, повести и рассказы)

- Не кричи. Я слышу, - безучастно сообщил мне братец.

Тогда я то же самое повторил тише:

- … буду на представлении.

- Ах, да! Приходи, приходи! Билеты у тебя есть? – Заметив, как вытянулось от недоумения у меня лицо, братец понял, что сплоховал, допустил оплошность, и тотчас поправился с принужденной, преувеличенно любезной улыбкой, словно засахаренной от стремления исправить невыгодное впечатление о себе: - Впрочем, да… конечно же… я же сам тебе их… извини, извини.

- Кажется, я догадываюсь, куда вы спешите, - сказал я, глядя на него слишком прямо и пристально, что ему явно не нравилось, хотя он этого не показывал и старался не отводить глаз.

- Догадываешься? - Братец усиленно закивал, словно моя догадливость была им заранее предусмотрена и учтена. – Мы, собственно, должны помочь одному человеку – там, у входа на кладбище. Одному человеку… да… помочь. Его преследуют или что-то вроде этого. Словом, мы как благородные люди считаем своим долгом вмешаться.

- Николаю Трофимовичу? – Я назвал имя, которое он предпочел не называть, уверенный, что оно мне ничего не скажет.

- Ему, ему, ему. – Братец засуетился, обрадованный тем, что мы с ним говорим на одном языке и об одном человеке. – Вашему шталмейстеру Николаю Трофимовичу Полицеймако. А вы его что, встретили?

- Да, встретили. Он вас ждет.

- Хм… интересно. Какое совпадение! А вы тут… случайно? Или совпадения случайными не бывают, а?

Братец всем своим видом показывал, что, раз уж перед ним стою я, он не имеет ничего против совпадений, как случайных так и не случайных.

- Мы были на кладбище. Прогуливались и размышляли о вечном. Не знаем, как теперь добраться до города. Часом не подвезете?

- А череп? – спросил братец, как спрашивают о том, о чем рассказчик кладбищенских историй вроде меня мог случайно запамятовать.

- Какой череп? – Я невольно заподозрил, что братец слегка не в себе.

- Ну, череп, череп! С черепом вы не беседовали? Как принц датский?

Вместо ответа я повторил свой вопрос, который братец явно не расслышал:

- До города не подвезете?

Повторил с терпеливым увещеванием во взгляде: неужели не расслышит и на этот раз?

- Нет, нет, я бы с радостью, но сейчас не могу. Никак не могу. – Братец соскочил с подножки фургона, взял меня под руку и заговорщицки отвел в сторону. – Видишь ли, со мной Гость… - Он посмотрел на меня, явно желая, чтобы я понял чуть больше того, что было обозначено этими словами, и при этом не задавал лишних вопросов.

Я все же не смог удержаться и спросил:

- Какой Гость? Откуда?

- Издалека. Очень важная персона, наделенная особыми полномочиями и все такое. Он так мне помог сегодня на репетиции – без него я вряд ли сумел бы придать очертаниям облаков нужное сходство. Кроме того, мои показы требуют некоторых комментариев для публики, и высокий Гость любезно согласился… К тому же он прекрасно разбирается в плохой погоде, знает о вашем обществе. И о тебе тоже знает. Я вас еще познакомлю, а сейчас… нам пора.

Братец, подобрав полы плаща, снова сел на место возницы и взялся за вожжи. Однако сидевший сзади незнакомец тронул его за плечо и сказал низким голосом:

- Позвольте мне немного побеседовать с вашим братом. Посекретничать с ним наедине, если, конечно, вы не возражаете. Вы меня этим очень обяжете.

После этого он вытянул перед собой руку, сжал в кулак и тотчас разжал пальцы, словно примеряя и получше натягивая перчатку, хотя никакой перчатки на руке не было.

Глава двадцать седьмая. Высокий гость возвращает мне карту, похищенную сестрой из библиотеки

Братец сделал жест, означавший, что не может не подчиниться, раз такова воля Гостя, и беспрекословное подчинение с его стороны – лишь один из способов выразить ему свою преданность и любовь: он столь же охотно прибегнул бы и к множеству других, если бы только для них нашелся надлежащий повод. При этом братец посмотрел на меня, явно желая, чтобы я достойным образом оценил оказанную мне Гостем честь – быть избранным в его собеседники. Я заверил ответным взглядом, что, конечно же, осознаю важность подобного избрания со стороны человека, внушающего столь глубокое уважение, и невольно чувствую себя отмеченным той наградой, которой вовсе не заслужил.

На этом обмен красноречивыми взглядами закончился. Братец хотел немедленно освободить для меня свое место, но Гость остановил его движением руки, давая понять, что от него потребуется несколько иная услуга – помочь мне забраться в  фургон, чтобы при этом я не испытывал неудобств, связанных с отсутствием лестницы и прочих приспособлений, облегчающих покорение таких высот, как его кузов. Братец тем же жестом заверил, что готов к любым услугам (а о такой пустячной и мелкой не приходится и говорить), и в доказательство отдернул полосатую навеску, заменяющую заднюю стенку фургона, показал мне, где подножка, и немного подсадил, бережно взяв за поясницу, отмеченную признаками некоего возрастного утолщения.