Таинственное пламя царицы Лоаны

Похоже, что есть непроизвольная память членов… – отсылка к роману М. Пруста «В поисках утраченного времени» («По направлению к Свану», 1, пер. с франц. Н. Любимова): «Память – память боков, колен, плеч – показывала ему комнату за комнатой, где ему приходилось спать, а в это время незримые стены, вертясь в темноте, передвигались в зависимости от того, какую форму имела воображаемая комната. И прежде чем сознание, остановившееся в нерешительности на пороге форм и времен, сопоставив обстоятельства, узнавало обиталище, тело припоминало, какая в том или ином помещении кровать, где двери, куда выходят окна, есть ли коридор, а заодно припоминало те мысли, с которыми я и заснул и проснулся. Так, мой онемевший бок, пытаясь ориентироваться, воображал, что он вытянулся у стены в широкой кровати под балдахином, и тогда я говорил: «Ах, вот оно что! Я не дождался, когда мама придет со мной проститься, и уснул»; я был в деревне у дедушки, умершего много лет тому назад; мое тело, тот бок, что я отлежал, – верные хранители минувшего, которое моему сознанию не забыть вовек, – приводили мне на память свет сделанного из богемского стекла, в виде урны, ночника, подвешенного к потолку на цепочках, и камин из сиенского мрамора, стоявший в моей комбрейской спальне, в доме у дедушки и бабушки, где я жил в далеком прошлом, которое я теперь принимал за настоящее, хотя пока еще не представлял его себе отчетливо, – оно вырисовывалось яснее, когда я просыпался уже окончательно».

Ничто так не пробуждает воспоминания, как запахи и огни. – Луи-Фердинанд Селин (1894–1961). «Путешествие на край ночи» (1932).

Солнце, сияющий изъян… (Soleil, soleil, faute eclatante…) – первая строка стихотворения Поля Валери (1871–1945) из сборника «Чары» (Charmes, 1922).

Глава 2. Как шелест листьев тутовника

Как шелест листьев тутовника. – Г. Д’Аннунцио, «Вечер во Фьезоле» (La sera fiesolana) из сборника «Алкиона» (Alcyone, 1904): «Как шелест листьев тутовника / В руке садовника».

«Третий человек» – фильм (1949) сэра Кэрола Рида (1906–1976) по сценарию Грэма Грина, в главных ролях Йозеф Коттен, Орсон Уэллс, Алида Валли и Тревор Ховард. Действие происходит в Вене послевоенного периода, Холли Мартинс разыскивает своего старого друга Гарри Лайма. Лайм оправдывает совершенные во время войны подлости: «В тридцатилетие правления Борджиа Италия стояла на крови, ужасах, убийствах и кровопролитии. Но ею были произведены Микеланджело, Леонардо и культура Возрождения. Швейцария пять веков стояла на братской любвеобильности, миролюбии и демократии, и что же ею произведено? – Кукушечные часы».

Pobrecito – бедолага (исп.).

…эти я еще не читал, иначе не держал бы у себя, вы же не сохраняете пустые консервные банки, правда? – почти дословная цитата из одной давней колонки Эко в журнале «Эспрессо» («Оправдание публичной библиотеки», 1994). Та же тема повторена и в книге Эко «О литературе» (2004): «Все те, кто считает библиотеку местом не только для прочитанных книг, но в первую очередь – для тех, которые надлежит прочитать» («Борхес и мои опасения при заимствованиях»).

А те пятьдесят тысяч, которые я прочел, я уже передал в больницы и тюрьмы. – См.: «Маятник Фуко», гл. 39: «Один экземпляр, как правило, передается в дар больнице или исправительному заведению, и понятно, с каким скрипом после этого там идет как лечение, так и перевоспитание».

Le brouillard indolent de l’automne est èpars… – To же самое стихотворение Жоржа Роденбаха уже цитировалось в главе 1: «Где меж дворцов туман как ладан снулый».

Unreal City, Under the brown fog of a winter dawn, A crowd flowed over London Bridge, so many, Had not thought death had undone so many. – «Город-Фантом: / В буром тумане зимнего утра / По Лондонскому мосту текли нескончаемые вереницы / Никогда не думал, что смерть унесла уже стольких» (отсылка к Данте: «Ужели смерть столь многих истребила»). Т. С. Элиот, «Бесплодная земля», пер. с англ. А. Сергеева. См. прим. к главе 1.