Таинственный незнакомец

Несмотря на утонченный внешний вид, в ней была какая-то твердость, несгибаемость, и это до безумия ему нравилось. Узнай Гаррет об этом, не поверила бы. Жизнь, которую она выбрала, сопровождалась обязанностями каждый день демонстрировать, кем является женщина и кем не является, и кем женщина могла бы стать. Люди не оставили ей права на ошибку или обычную человеческую слабость. Видит бог, она справлялась с этим лучше, чем смог бы Этан на ее месте.

Вспомнив, как она поставила Гэмбла на место, Рэнсом застенчиво произнес:

– Шишка на шее у Гэмбла… Возможно, это из-за меня.

– Как так?

– Позавчера, когда я узнал, что он следил за мной и докладывал Дженкину, то подстерег его в переулке и чуть не задушил.

Гаррет недовольно поцокала языком, хотя втайне одобрила его поступок.

– Опять насилие!

– Он подверг тебя риску, – запротестовал Этан. – И обманул меня: не выполнил то, о чем мы договаривались.

– Из-за его поступков ты не должен превращаться в животное. Есть другие варианты помимо кары.

И хотя Этан мог бы привести ей прекрасный аргумент в пользу самой жестокой кары, изображая раскаяние, опустил голову, а сам втайне оценивал ее реакцию.

– Как бы то ни было, – сказала Гаррет, – ты не имеешь никакого отношения к шишке на шее мистера Гэмбла. На сто процентов это зоб. – Выглянув в коридор, она убедилась, что никто не идет в их сторону, и снова повернулась к нему. – Ты не оставил никаких улик в кабинете?

– Нет. Но они поймут, что сейф взломали, когда снова попытаются его открыть. Я поменял комбинацию, чтобы защитить гроссбухи.

Гаррет подошла к нему ближе и шепотом спросила:

– А что это за бумаги, которые ты забрал с собой?

Украденные бумаги в кармане сюртука, казалось, жгли ему кожу. Как и говорил Нэш Прескотт, в бухгалтерских книгах хранилась бесценная информация. Секреты, которыми он сейчас обладал, могли погубить или спасти много жизней. По меньшей мере дюжина людей захотели бы застрелить его на месте, если бы им стало известно, что он сделал.

– Я нашел доказательство, что Дженкин, Тэтхем и еще несколько чиновников из министерства внутренних дел вступили в тайный сговор с политическими радикалами, чтобы устроить теракты, от которых пострадают британские подданные.

– Что ты собираешься с этим делать?

Рэнсом и так слишком много рассказал Гаррет, тем самым поставив ее под удар, и это повергало его в ужас. Но если он будет действовать быстро и передаст информацию в нужные руки, тогда она не пострадает.

– Я передам бумаги в Скотленд-Ярд, – пообещал он. – Комиссар только и ждет шанса избавиться от Дженкина. Завтра в Уайтхолле разверзнется ад.

Гаррет коснулась лацкана сюртука.

– Если все пойдет как надо, сможем ли мы с тобой свободно…

– Нет, – мягко прервал ее Рэнсом. – Повторяю, я не тот, кто тебе нужен. – Видя ее замешательство, Этан пытался найти нужные слова, чтобы заставить Гаррет разглядеть его недостатки. Он не сможет дать ей то, на что она рассчитывает. Он никогда не станет достаточно цивилизованным для нее. – У меня никогда не было жизни с колоколом к обеду, каминными часами и чайными столиками. Я скитаюсь по ночам, потом полдня сплю, живу в съемной квартире на Хаф-Мун-стрит с пустой кладовкой и голым деревянным полом. Единственное украшение в комнате, и то осталось от предыдущего жильца, – картина с цирковой обезьяной в цилиндре, которая сидит на велосипеде. Я слишком привык быть один. Мне довелось видеть жуткие вещи, которые люди делали друг с другом, и они навсегда врезались мне в память. Я никому не верю. Эти воспоминания у меня в голове… Надеюсь, ты понимаешь меня, Гаррет.

Она долго молчала, задумчиво глядя на Рэнсома, пока, наконец, не произнесла:

– Я тоже видела ужасные вещи, которые люди делали друг с другом, и могу сказать: мало что в этом мире может потрясти меня до глубины души. Мне понятно, какую жизнь ты ведешь, и я не собираюсь превращать тебя в прирученного домоседа.

– Я слишком глубоко врос в то, чем занимаюсь.

– В твоем-то возрасте?

Его одновременно развеселило и обидело то, как она с ним говорит. Словно он какой-то самоуверенный юнец, у которого за душой ничего, кроме болтовни, нет.

– Мне двадцать девять, – напомнил Этан.

– Вот именно, – подхватила Гаррет, как будто это что-то объясняло. – Ты еще не успел закоснеть во всем этом.

– Возраст здесь ни при чем.

Этот разговор был лишь тонкой внешней оболочкой, под которой скрывался реальный спор между ними. Когда Рэнсом представил, о чем она может попросить его и что он может пообещать ей в момент безумия, внутри все напряглось от желания и страха.

– Гаррет, – отрывисто заговорил он, – я никогда не привыкну к обычной жизни.

На ее лице появилась удивленная улыбка.

– Ты считаешь мою жизнь обычной?

– В сравнении с моей – да.

Казалось, она заглянула ему в душу, принимая его систему оценок. Этан стоял абсолютно беспомощный. Взгляд этих зеленых глаз повязал его по рукам и ногам крепче, чем это могла бы сделать корабельная цепь в сорок морских саженей. Господи, его страстное желание было невыносимым! При этом таких мужчин, как он, неизбежно поджидала расплата.