Таинственный незнакомец

Довольная, служанка улыбнулась.

– Да, доктор.

Навестив отца, который выглядел исключительно довольным собой и упрямо настаивал, что сдобный пирог пойдет ему только на пользу, Гаррет прошла в приемную и принялась просматривать почту. Рядом стояла тарелка с пирогом, который ей подала Элиза. Откусив от него всего пару раз, Гаррет отодвинула тарелку. Она была равнодушна к сладкому и совершенно не разделяла любовь отца к подобным лакомствам. По ее мнению, сдобный пирог – тяжелое, трудно перевариваемое блюдо, к тому же Гаррет испытывала легкую тошноту. Весь день прошел в беспокойстве. Она знала, что Этан передал улики в Скотленд-Ярд, машина правосудия запущена, а лорду Тэтхему и сэру Дженкину придется приложить максимум усилий, чтобы не оказаться на виселице. Гаррет успокаивала себя тем, что Этан прекрасно знает каждый уголок Лондона, что он умен, действует без колебаний и сможет о себе позаботиться.

Через несколько дней, когда заговорщики окажутся за решеткой, Этан придет к ней. Гаррет с удовольствием представляла, как он объявится у двери, большой и красивый, и, возможно, слегка занервничает, когда она пригласит его войти в дом. Они обсудят будущее… Их будущее… И тогда она убедит его, что лучше им быть вместе. А если Этан почему-то не сможет сделать ей предложение, Гаррет сделает это за него.

Интересно, как вообще делают предложение руки и сердца?

В художественных романах после прогулки при луне парочки появлялись уже обрученными. Это было как fait accompli – свершившийся факт. Таким образом читателю предоставлялось право самому додумывать эту сцену. Гаррет слышала, что нужно опуститься на одно колено, но она не собиралась этого делать, если только кому-то не потребуется ее медицинская помощь.

Складывать слова в красивые романтические фразы она тоже не умела, поэтому было бы лучше, если бы предложение сделал все-таки Этан. Он мог бы сказать что-нибудь милое и поэтичное с этим своим прелестным ирландским акцентом. Да, Гаррет найдет способ заставить его сделать предложение.

Неужели она на самом деле собиралась выйти замуж за мужчину, которого знала всего ничего? Если бы другая женщина спросила ее мнение на этот счет, Гаррет посоветовала бы ей подождать и разузнать как можно больше о потенциальном муже. Шансов, что все пойдет наперекосяк, было намного больше, чем сулящих счастье.

«Но мне приходилось так часто ждать в жизни…» – пришло ей вдруг в голову. Она несколько лет училась, потом работала, пока другие молодые женщины обзаводились семьями. Стать врачом было ее мечтой и призванием. Она никогда не верила, что в будущем найдет серьезного и любящего человека, который возьмет на себя заботы о ней. Ей не хотелось ни от кого зависеть без особой на то необходимости.

Гаррет ни о чем не жалела. Она хотела жить такой жизнью. И в то же время… она устала проявлять осторожность и быть ответственной. Ей захотелось сломя голову броситься в отношения с мужчиной, почувствовать себя любимой и желанной, захотелось, чтобы ею обладали и обладать самой. Этан Рэнсом оказался единственным, с кем она захотела сблизиться не только физически, но и эмоционально. Не было ничего опасного в том, чтобы впустить его в свои самые сокровенные мысли и чувства – он не оскорбит насмешкой, не сделает больно, не заберет больше, чем даст. И в то же время он может быть требовательным любовником, который не позволит ей что-нибудь от него утаить, и это пугало точно так же, как и возбуждало.

Из глубокой задумчивости Гаррет вывел громкий стук молотка у парадной двери. Для посетителей и посыльных было уже поздно. Не прошло и пяти секунд, как стук повторился.

К входной двери уже спешила Элиза, на ходу ругая тех, кто барабанит в дверь так, словно хочет поднять всех мертвых.

– Добрый вечер, – услышала Гаррет ее приветствие. – Вы по какому делу?

Последовал приглушенный разговор, а вскоре на пороге появилась Элиза со сложенным листком бумаги в руке и недовольно пробормотала:

– Это лакей лорда Тренира, доктор. Он попросил передать записку и сказал, что будет ждать вас.

Сломав восковую печать, Гаррет пробежала глазами по строчкам, написанным торопливым почерком жены графа леди Кэтлин Тренир:

«Доктор Гибсон! Если возможно, прошу вас как можно скорее приехать в особняк Рейвенел-хаус. Произошел несчастный случай с одним из наших гостей. Дело весьма деликатное, поэтому большая просьба соблюдать полную конфиденциальность.

Благодарю вас, мой друг.

К.»

Гаррет встала так резко, что чуть не уронила стул, и заявила:

– Кто-то ранен. Я еду в Рейвенел-хаус. Проверь, чтобы весь хирургический набор лежал в саквояже, и принеси плащ и шляпу.

Элиза – благослови ее Господь! – не стала тратить время на расспросы и вылетела из комнаты. Она не раз помогала Гаррет, когда требовалось быстро собраться, чтобы навестить пациента.

Несмотря на то что Гаррет была личным врачом леди Хелен и Пандоры, остальные Рейвенелы пользовались услугами домашнего доктора. Почему не послали за ним? Не сумели найти или решили, что Гаррет лучше справится с ситуацией?