Таинственный остров

Спилетт невольно любовался мальчиком, который в короткое время научился отлично владеть луком и рогатиной. При этом он выказывал большую смелость, соединенную с хладнокровием, которое можно назвать рассудком храбрости. Помня советы Смита, оба охотника не отходили от Гранитного дворца дальше чем на две мили, и тут попадалось достаточно диких агути, кенгуру, пекари и всякой другой живности. С тех пор как кончились холода, звери стали реже попадаться в западни, зато кроличьи садки всегда были полны и могли бы прокормить всех поселенцев острова Линкольна.

Нередко во время охоты они вспоминали о загадочной дробинке.

— Если на острове живут потерпевшие кораблекрушение, то куда они могли деваться? Почему они до сих пор не исследовали остров, ни разу не подошли к нашему берегу? — рассуждал Герберт. — Это прямо непонятно!

— Непонятно, если они до сих пор на острове, и совершенно понятно, если они уже уехали, — отвечал корреспондент.

— Но если они могли уплыть, значит не крушение закинуло их на остров Линкольна?

— Почему непременно предполагать полное кораблекрушение? — возражал Спилетт. — Их мог сюда привести сильный, неодолимый ветер, а когда буря прошла, они уплыли восвояси.

— А вы заметили, что господину Смиту не особенно приятна мысль о других людях на острове: он скорее боится их, чем желает их присутствия?

— Конечно. Трудно предположить, чтобы сюда занесло кого-нибудь, кроме малайских пиратов, а этих джентльменов нужно опасаться.

— Но может, мы отыщем какие-нибудь следы пребывания этих таинственных людей?

— Вполне возможно: следы стоянки, потухшего костра… В самом деле, надо заняться поисками в следующую нашу экскурсию, — добавил Спилетт.

Разговаривая таким образом, они подошли к великолепным хвойным деревьям, которые в Новой Зеландии называются каури. Одно из них возвышалось почти на двести футов.

— А что, если, — воскликнул Герберт, — если я заберусь на его вершину и осмотрю местность?!

— Хорошая мысль. Но сумеешь ли ты взобраться?

— Попробую!

И юноша ловко прыгнул на нижнюю ветку и проворно, с ветки на ветку, добрался до верхушки.

Оттуда ясно можно было видеть всю южную часть острова, ту именно, которую до сих пор не успели исследовать колонисты, — от мыса Коготь на юго-востоке до Змеиного мыса на юго-западе; только на севере более четверти горизонта заграждала гора.

Юноша напряженно всматривался. На море — у берегов или на горизонте — ни одного паруса, ни единой лодки. Однако часть берега была покрыта большим лесом, и там, за чащей, в каком-нибудь заливчике легко мог скрываться корабль. Сам лес казался дремучим, непроницаемым для взгляда, и тянулся на многие квадратные мили без единой прогалины, без единого просвета. Невозможно было проследить за руслом реки и разглядеть то место в горах, где она брала начало. Вероятно, и другие речки бежали к западу, впрочем утверждать это было трудно.

На одно мгновение Герберту показалось, что он видит на западе дымок, но, пристально всмотревшись, убедился в своей ошибке.

Герберт слез с каури. Вернувшись домой, он рассказал все Смиту, и тот лишь покачал головой. Было очевидно, что только самые тщательные поиски могут разрешить вопрос о других жителях острова.

Через день, 28 октября, случилось другое загадочное происшествие.

Бродя по песчаному берегу милях в двух от дома, Герберт и Наб поймали огромную черепаху, спина которой светилась великолепными зелеными отливами.

— Наб, Наб! Сюда! — крикнул Герберт, который первый ее заприметил и попытался пересечь ей дорогу к воде.

Наб подбежал.

— Вот так черепаха! — воскликнул он. — Но как мы ее возьмем?

— Ну, ничего нет легче! Мы ее перевернем на спину. Бери рогатину и делай то же самое, что я!

Черепаха, почуяв опасность, остановилась, спрятала голову и ноги и словно окаменела на месте.

Герберт и Наб подсунули под нее рогатину и не без труда перевернули на спину.

Черепаха имела три фута в длину и, вероятно, весила не менее десяти пудов.

— Наша! — воскликнул Наб. — Вот обрадуется-то Пенкроф!

— Надеюсь, что обрадуется! — отвечал Герберт. — Это зеленая черепаха…[30] Заметил, какой у нее щит? Он отливает всеми зелеными цветами…

— А вкусная будет? — спросил Наб.

— Еще бы! Она питается морской травой, и мясо ее самое нежное. Погляди, какая у нее головка! Крохотная, сплюснутая…

— А как нам с ней быть? — прервал Наб. — Мы ведь не можем ее волочить до Гранитного дворца.

— Мы оставим ее здесь, — отвечал Герберт, — и воротимся сюда с тележкой.

— Ну вот и отлично. Идем!

— Погоди, Наб, — остановил Герберт, — осторожность не помешает! Обложим ее, прикрепим голышами…

— Зачем? И так не уйдет!

— Говорю тебе, дружище, что осторожность не помешает…

Охотники, следуя по берегу, скоро достигли Гранитного дворца.

— Знаешь, Наб, мы устроим Пенкрофу сюрприз! — сказал Герберт. — Мы теперь ни слова ему не скажем о черепахе; мы привезем ее сюда и тогда его покличем, хорошо?

Наб расхохотался:

— Хорошо! Отлично!

Герберт, несказанно довольный, недолго мешкал. Наб тоже. Через два часа они привезли тележку на место, где оставили черепаху.

Черепаха исчезла!