Таинство Слова и Образ Троицы. Богословие исихазма в христианском искусстве

Несколько попыток определений места зарождения и времени установления праздника были сделаны в разные времена. Парадоксом звучит то, что более поздние исследователи, вопреки разъяснительным попыткам древних веков, находят при определении места и времени возникновения праздника совершенно противоположные им единственно возможные решения, собранные из кратких исторических данных. Этот парадокс должен иметь свое объяснение как в том, что уже в XV в. причина установления праздника забылась, так и в некотором легкомыслии старавшегося дать объяснение смысла праздника, автора русского пролога на Покров.

Наша служба Покрову ясно отмечает появление праздника на русской почве, «в Русьтей земли». Служба эта в своей целокупности входит в практику в XIV в., а тропарь и кондак в XIII в. (1). В XV в. Пахомий Серб делает корректуру этого сообщения службы, в проложном сказании, вошедшем в Великие Четьи Минеи (Т. 4, – С. 19) Макария, сообщая, что «царь и патриарх Царяграда уставиша праздновати сей праздник».

Однако, ни греческие памятники, ни показания наших древних паломников, ни нынешняя греческая практика, не сохранили и следа о таком празднике в Константинополе.

В поисках объяснения такому заявлению Пахомия Е. Голубинский (2) допускает догадку, что Пахомий, работавший по поручению правительства, этим заявлением хотел возвысить значение праздника в глазах россиян. Эта догадка является весьма шаткой, так как она не объясняет, почему именно этот, а не другой праздник надо было возвысить, да еще такой мерой, которая не применялась к уже ранее возникшим и занявшим прочное место в русском календаре праздникам, не искавшим своих корней установления у патриарха в Константинополе (напр., перенесение мощей св. Николая 9 мая и осенний Юрий). Нам кажется более вероятным предположение, что Пахомию известна была икона Покрова в сложной ее композиции, с царем и патриархом на ней. Эта икона Новгородского извода, – а Пахомий по преимуществу и работал в Новгороде, – дошла до нас и датируется она XV в. Была или она первоначальной или же представляла копию не дошедшего до нас образца? С другой стороны, Пахомию знакомо было распространенное на Руси житие преп. Андрея Юродивого, в котором излагается эпизод явления Богоматери во Влахернах. В рассказе жития нет и намека на присутствие при этом обстоятельстве царя и патриарха.

Вслед за Пахомием и архиеп. Филарет (3) считает праздник установленным сразу же после видения Андрея в Константинополе. Это же повторяет и «Иконописный подлинник XVIII века» (4), относя установление праздника к 6611 г., то есть 1103, «во дни царя Льва премудрого» (умер в 912 г.). Указание это помещается и в месяцеслове Следованной Псалтири.

Все позднейшие исследователи единодушны в том, что праздник Покрова, неизвестный в Греции, несмотря на свою чисто Константинопольскую тему, возник и прославлен на Руси. В этом мнении категоричен ученый исследователь календарей, святцев и месяцесловов Востока, архиеп. Сергий, рассматривавший в специальной статье в «Страннике» 1909 г. – Т. 3 «Св. Андрей, Христа ради юродивый и праздник Покрова Пресвятой Богородицы» время установления праздника. По выводам его, праздник установлен в Киеве в первой половине или около начала XII в. каким-то князем вместе с митрополитом, назначившими празднование, как общероссийское. Это утверждение преосв. Сергия справедливо лишь отчасти и в общих выводах. Закрепление праздника говорит, что установлен он был кем-то, имевшим большой вес в жизни Руси, но для вывода, что установление произошло в Киеве, достаточных оснований не имеется, да и не указана причина такого установления.