Тайны Елисейского дворца

Было уже совсем темно, когда Дюрок самолично проводил Лауру в кабинет императора.

– Госпожа герцогиня д’Абрантес, сир! – доложил он.

Император не двинулся с места. Он стоял, заложив, по своему обыкновению, руки за спину, и смотрел в окно, словно бы не замечая их присутствия. Лаура замерла в почтительном реверансе, потом слегка кашлянула. Не повернув головы, император спросил:

– Когда вы в последний раз видели графа фон Меттерниха?

– Вчера, ваше величество. Он приехал за госпожой графиней и дочками, которые были в гостях у меня и моих детей.

– Я вас спрашиваю не об этом. Я спрашиваю, когда вы с ним спали в последний раз?

– Такие вопросы не задают дамам, сир! Особенно в тех случаях, когда они прилагают все силы, чтобы держаться в равновесии.

– А было бы недурно сбить вас с ног, а заодно поубавить спеси.

– Что повело бы к невольному моему неуважению к почитаемому мной его величеству императору.

– Пока вы проявляете непослушание, пренебрегая моими приказами и принимая у себя в доме врагов.

– Врагов? Непослушание? Господи мой боже! И это из-за нескольких чашек чая с печеньем и любезной улыбки при встрече вместо захлопнутой двери перед дамой, урожденной принцессой Кауниц, и ее дочерми?

– И ее мужа.

– Да, и ее мужа. Ваше величество упрекает меня за мою корсиканскую кровь?

– Что он у вас делает?

– Никогда не поверю, что император забыл правила корсиканского гостеприимства! У нас принято принимать любого, кто постучался в дверь, невзирая на взгляды и партии.

– Вы моя подданная, а это мои враги.

– С каких пор? Европа страдает от рвущихся союзов. Если вслед за ними будут рваться дружбы, мы скоро носа не сможем выставить наружу из боязни, что встретим врага.

– Что о ваших дружбах думает Жюно?

– У него другие заботы. Он под Сарагосой в настоящем аду, он терпит нужду во всем, хотя на троне уже король Жозеф! Ваше величество с большой торжественностью возвели его туда.

– Королем Испании не станешь, сунув в карман ключ от дворца. Необходима пышность.

– Не для того ли, чтобы хоть как-то успокоить нового короля, которому было хорошо на старом месте? А в это время в разрушенном на две трети городе с солдатами, лишенными всего…

– Достаточно, мадам, – оборвал ее Наполеон. – Когда мне понадобятся ваши советы, я непременно обращусь к вам. А что касается вашего супруга, то я отправил ему на помощь герцога де Монтебелло!

– Монтебелло? Монтебелло… Ах, да это Ланн, которого в армии прозвали «храбрейшим из храбрых»!

– А он, по-вашему, этого не заслуживает?

– Он? Он заслуживает даже титул короля!

– Я тоже так считаю. Но не он.

– Могу я спросить ваше величество, куда он собирается направить моего супруга?

– Командовать армией в Германии. Для него это будет отдыхом.

– Но он по-прежнему будет вдали от императора? Его мечта не исполнится?

– Нет. Он проследует к месту назначения, минуя Париж. А если вы не знаете, где провести свободное время, поезжайте в Рим навестить мою сестру Полину. Она обожает вас и будет рада принять вас у себя.

– Благодарю ваше величество за заботу. Но я слишком люблю Полину, чтобы доставлять ей затруднения. К тому же я была и остаюсь хозяйкой дома губернатора Парижа. Или ваше величество уже разжаловали меня?

– Нет. Иначе бы вы уже знали об этом, но мне дорог блеск моей столицы. А что касается Жюно, то он приедет в Париж тогда, когда я ему разрешу.

Сердце Лауры внезапно сжалось от острой жалости.

– Другими словами, еще долгие месяцы он не увидит обожаемого императора?

Наполеон передернул плечами.

– Солдат служит там, где нужен!

Лаура замолчала, потом прошептала с глубокой грустью:

– Как же вы должны его ненавидеть, сир!

– Я? Ненавижу Жюно? Да никогда в жизни! И разве он не воплощенная доблесть?

– Доблесть нужна ему только для того, чтобы радовать своего государя.

И тут император внезапно вспылил:

– Довольно докучать мне состояниями души герцога д’Абрантеса! Извольте мне повиноваться! Хотя бы на этот раз!

Лаура молча сделала безупречный реверанс и вышла.

В тот же вечер она была в объятиях Меттерниха…

Глава 9 Золотые ножнички

Позже, достигнув возраста смиренности – только возраста, потому что смирение так никогда и не стало ее добродетелью, – Лаура, заглянув в прошлое и вспомнив зиму 1808 года и весну 1809-го, спрашивала себя, как могла она остаться в живых и стать еще даже более жадной и желать попробовать сочащийся соком плод жизни. Возможно, она так себя вела, потому что чуть было не лишилась его.

Покинув Тюильри после аудиенции у императора, Лаура – почему, бог весть – внезапно надумала переночевать в Фоли-Сент-Джеймс, где слугам был дан приказ быть готовыми принять ее в любую минуту. С собой она взяла только Аделину. Ей хотелось вновь погрузиться в нежность ее ночей с Меттернихом, в благоухание любви, ощутить сладость поцелуев. Быть может, потому что «господин» пожелал запретить – а этого слова Лаура не выносила – их свидания. Она жаждала вновь возродить в своей памяти ласки Клемента в их храме – волшебном гроте со свежей прозрачной водой, на бархатных подушках дивана…