Читаем Тайны лабиринтов времени полностью

Славу смотрел на подарки и восхищался их красотой и мастером, которым создавались такие чудеса. Вот браслет из множества крохотных голов животных с мордами – свирепыми и добрыми, смешными, сонными и жующими. Ведь каким мастерством обладал резчик, каким знанием, какой памятью на морды животных, и какой это кропотливый труд!

Енох отобрал фигурки саблезубого, собаки и медведя. Положил к подаркам и фигурку женщины, сделанную Меликом, охотника в воинствующей позе, светильник из мягкого камня, который просвечивается розовым цветом, наконечники для копий, ножи, скребки, иголки и несколько камней краски.

– Хватит. Все это передашь медведям. Я знаю, что ты устал, но нужно спешить – горбаносые не станут ждать, пока ты отдохнешь. Беги и предупреди племя.

– Я пойду на рассвете.

– Мелик, возьми меня с собой, – попросил Славу.

– Не мне решать.

– Возьми, конечно, если ты не против. Ему полезно, да и есть, чему у тебя поучиться.

– Утром у пещеры, если опоздаешь – ждать не буду.

Боясь, как бы Мелик не передумал, Славу поднялся до рассвета, выскочил из пещеры, обежал вокруг скалы и выкупался в море. Когда встало солнце, охотники, неся мешок с подарками, были уже в лесу. Славу не заметил, как остался один, Мелика нигде не было. Юноша растерялся, он решил дождаться ночи – и по звездам выходить из леса. Низкое утробное рычание донеслось с луга. Саблезубый, подумал Славу и залез на дерево. С высоты дуба он увидел, как зашевелились кусты и показалась рука, вслед за ней из кустов показался Мелик. Он жестом позвал Славу к себе. Юноша прыгнул в кусты, но там уже никого не было. Озираясь по сторонам, Славу сделал несколько шагов – и был сбит с ног сильным ударом так, что свет в глазах потух.


Тело согревал костер, Мелик ел и смотрел, как парень приходит в себя.

– Славу ходит по лесу, как неуклюжий кабан, а шум нас погубит.

Славу уже очухался и смотрел теперь более ясным взглядом, попробовал встать и пройтись, а вскоре появился аппетит. Славу и Мелик молча ели, когда в костер полетела шишка, и Славу, ослепленный вспыхнувшим огнем, на мгновение потерял зрение. Открыв глаза, Славу опешил – Мелика рядом не было. Его не было нигде, куда доставал взгляд, и тогда Славу зажмурился и замотал головой.

Он простоял так довольно долго, прислушиваясь к звукам ночи, но ничего не услышал. Славу открыл глаза и осмотрелся. Мирно потрескивали сучья в костре, кусты не шевелились и деревья не издавали никакого шороха. Тихо. И Славу стал вновь осматривать лес вокруг себя и слушать, но по-прежнему было тихо и одиноко, а потому жутко и страшно. Когда он повернул голову к костру, то увидел, что Мелик, как ни в чем ни бывало, стоит на своем месте и нанизывает на прутик куски мяса.

– Ты великий калдун! Ты умеешь превращаться в тень и двигаться, словно туман, одновременно растворяясь и незаметно заполняя все пространство.

– Смотри еще.

Мелик расправил шкуру на своих плечах и шагнул в кустарник. Шкура слилась с листвой, и фигура Мелика расползлась и исчезла из вида. Славу ждал, когда появится охотник, и во все глаза смотрел на кусты, туда, где растворились очертания Мелика. Время шло, а охотник не появлялся – и Славу сделал шаг к кустам, чтобы посмотреть, где Мелик. И тут же услышал за спиной голос:

– Двигаться нужно медленно и плавно. Пойдешь быстро – и враг увидит тебя, махнешь рукой – и погиб. Запомни: медленно и плавно, словно лист, который падает с дерева. Слейся с темнотой, и она укроет тебя.


– Славу запомнит, на всю жизнь запомнит.

– Там земля медведей, и если через тропу не лежит копье, то можно идти. Они уже знают, что мы пришли.

Не пытайся что-нибудь рассмотреть: «медведи» живут в земле, а не на земле, как мы. В дно ямы вбивают копья, которые имеют высоту ямы, и переплетают их ветками, ветки накрывают шкурами и обмазывают шкуры глиной, потом посыпают глину травой. Когда придем – не оглядывайся, ища их хижины, не увидишь.

На дорожке не было копья, хижин тоже не видно, лес как лес. Высокий седовласый старик вышел из-за деревьев и высоко поднял руку. Мелик остановился. За спиной у старика выросли две мужские фигуры с копьями. Воины вышли вперед, а Мелик положил на землю мешок и раскрыл его. Старик увидел подарки – и снова поднял правую руку. Воины подошли и забрали мешок. Вождь и Мелик зашли в чащу, Славу с воинами медведей остался дожидаться Мелика на поляне.

– Медведи не захотели помогать нам в войне против горбоносых? – спросил Славу.

– Да, они считают, что каждый должен защищать себя сам.

– Но ведь воины медведей погибли?!

– Мы уйдем дальше в лес, и горбаносые не найдут медведей, об остальном будем говорить с Енохом, когда вернемся, – так сказали мне. Я же ответил, что все передам нашему вождю и хочу пожелать медведям счастливого дня. Нам не стоит задерживаться в лесу, но перекусить нужно. А теперь смотри и запоминай! Исчезать в пламени костра легко, а сейчас я покажу тебе, как это надо делать днем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
О, юность моя!
О, юность моя!

Поэт Илья Сельвинский впервые выступает с крупным автобиографическим произведением. «О, юность моя!» — роман во многом автобиографический, речь в нем идет о событиях, относящихся к первым годам советской власти на юге России.Центральный герой романа — человек со сложным душевным миром, еще не вполне четко представляющий себе свое будущее и будущее своей страны. Его характер только еще складывается, формируется, причем в обстановке далеко не легкой и не простой. Но он — не один. Его окружает молодежь тех лет — молодежь маленького южного городка, бурлящего противоречиями, характерными для тех исторически сложных дней.Роман И. Сельвинского эмоционален, написан рукой настоящего художника, язык его поэтичен и ярок.

Илья Львович Сельвинский

Проза / Историческая проза / Советская классическая проза
Дело Бутиных
Дело Бутиных

Что знаем мы о российских купеческих династиях? Не так уж много. А о купечестве в Сибири? И того меньше. А ведь богатство России прирастало именно Сибирью, ее грандиозными запасами леса, пушнины, золота, серебра…Роман известного сибирского писателя Оскара Хавкина посвящен истории Торгового дома братьев Бутиных, купцов первой гильдии, промышленников и первопроходцев. Директором Торгового дома был младший из братьев, Михаил Бутин, человек разносторонне образованный, уверенный, что «истинная коммерция должна нести человечеству благо и всемерное улучшение человеческих условий». Он заботился о своих рабочих, строил на приисках больницы и школы, наказывал администраторов за грубое обращение с работниками. Конечно, он быстро стал для хищной оравы сибирских купцов и промышленников «бельмом на глазу». Они боялись и ненавидели успешного конкурента и только ждали удобного момента, чтобы разделаться с ним. И дождались!..

Оскар Адольфович Хавкин

Проза / Историческая проза