Тайны мадам Дюбуа

– И как бы отнеслась фрау Вальц к тому, что посторонние дамы называют вас по имени? – прохладно спросила я. Но не устояла перед тем, чтобы не приблизить розу к лицу и вдохнуть свежий аромат.

– Единственная фрау Вальц – это моя матушка. И она бы только обрадовалась.

– Вот как? – я приуныла, ибо в этом случае флирт мне определенно не мерещился. – Вы так обходительны, с трудом верится, что не сумели покорить ни одной девушки.

Вальц улыбнулся с чуть наигранной печалью:

– Я женат на море. Или просто еще не встретил такой девушки, ради которой мне захотелось бы оставить службу.

– Да вы романтик, господин Вальц.

– Виноват. Но хотя бы я заставил вас улыбнуться – это уже победа.

Малышом Андре занялась гувернантка Кохов, а трое детей – Софи и юные Кохи ужинали за низким столиком в углу ресторанной залы. Я поглядывала на них то и дело, но дети, хоть и хихикали каждую минуту, в целом, вели себя прилично.

За столом на четверых разместились господа Кох, обер-лейтенант Вальц и я; рядом ужинали на пару американец Макгроу и синьор Эспозито, негромко переговариваясь на английском. Ничуть не удивлена, что эти двое подружились.

Но до чего же непривычно было не слышать звучного голоса мадам Гроссо… После ее смерти я ужинала в этом ресторане впервые.

Евы Райс тоже не было, что вызвало у меня новую волну паники и заставило расспрашивать о ней Кохов. Но те утверждали, что весь день провели в каюте и никого не видели.

Чуть позже, уже ко второму блюду появился месье Муратов – встревоженный и тихий. Тоже первым делом справился о Еве. Ни к мужчинам, ни к нам он не присоединился, а ограничился скромным ужином у барной стойки.

– Неужто вашему супругу до сих пор нездоровится, госпожа Дюбуа? – с искренней, казалось бы, заботой вдруг спросил господин Кох. – Мы так надеялись увидеть его хотя бы сегодня.

Вопрос застал меня врасплох – я даже замешкалась и суетливо взглянула на Вальца. Ответила тоже невпопад:

– О да… господин Дюбуа так плохо переносит море… еще и буря, и вся эта история с госпожой Гроссо. У вас какое-то дело к моему супругу, господин Кох?

– Не то чтобы что-то конкретное, но господин Дюбуа, нужно думать, превосходно осведомлен о состоянии дел во Франции. С удовольствием обсудил бы с ним пару вопросов.

Я поглядела на супружескую чету с недоверием. Они в самом деле хотят поговорить с моим мнимым мужем о политике?

Кохи все эти дни были самыми близкими моими соседями, но знала я о них – да и не только я – ничтожно мало. Аптекарь и его жена были порядком старше меня и моего мужа. Обоим хорошо за сорок, я думаю. Тихие, любезные, совершенно непримечательные люди. Господин Кох еще иногда горячился, особенно когда разговор касался политики – фрау Кох неизменно его унимала коротким взглядом или прикосновением.

И родителями они были хорошими: еще до всех этих ужасов я не раз замечала Кохов на прогулке с детьми по палубе. Все четверо держались особняком, но были, кажется, вполне, счастливы. Обыкновенная дружная семья.

Хотя на мадам Гроссо аптекарь Кох засматривался – это было…

– Господин Дюбуа в любом случае не очень любит говорить о политике, – вежливо улыбнулась я в ответ. – И не думаю, что в ближайшие дни ему станет лучше.

– Вот как? – изумилась даже фрау Кох. – Очень прискорбно, очень.

– Да. Если бы на пароходе был доктор, думаю, он пошел бы на поправку скорее – но увы, – я развела руками.

У меня не очень хорошо получалось разыгрывать сочувствие к своему ненастоящему мужу. Неудивительно, учитывая, что тот меня похитил и, возможно, пытался отравить. Но добропорядочные бюргеры Кохи могли Бог знает что обо мне подумать… Хорошо, что на выручку пришел господин Вальц и увел разговор в сторону.

– Рейс на Санкт-Петербург не самый популярный в Ростоке, – объяснил он. – В этот раз набралась всего сотня пассажиров при вместимости семьсот! Его вот-вот отменят окончательно: чудо, что этот пустили. Оттого «Ундина» укомплектована не самым лучшим образом. Надеюсь, наши пассажиры простят нам отсутствие доктора.

– Право слово, лучше б и этот рейс не пускали! – в сердцах заметил аптекарь.

Наткнулся на тяжелый взгляд своей супруги и хмуро уставился в тарелку со свиной рулькой.

– Не горячись, Кальвин, – заметила фрау Кох, – ты прекрасно знаешь, что все беды на этом пароходе вовсе не из-за экипажа и уж точно не из-за отсутствия доктора.

Ободряюще она похлопала мужа по руке.

Фрау Кох замолчала, но ощущение возникло, будто они с аптекарем и правда знают, отчего на пароходе те самые беды.

Я насторожилась еще больше.

– Господин Кох, вы ведь продали аптекарское дело в Гамбурге и решили отправиться с семьей в путешествие, насколько я помню? – спросила я. – Давно хотела сказать, что восхищаюсь вашей отвагой: путешественники обычно стремятся на юг – Италия, Франция. Вы же выбрали холодную Россию. Смелый шаг.