Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

Дмитрий махнул рукой, все пришло в движение и двинулось к Сенькину Броду, что у четырех церквей. Церкви были хорошо видны с этого берега. Две в Зачатьевской обители и две в Чудовом монастыре.

Владимир отряжал отряды на берег реки, смотреть в оба за Мамаем, охранять сестер милосердных, что раскинули лазарет в лесу на поляне. Стрелков по кустам прибрежным рассыпал, наказал до поры нос не высовывать. Затем поехал на переправу сам. На той стороне уже обнимались с Дмитрием подъехавшие Андрей и Дмитрий сыновья старого Ольгерда. Андрей Полоцкий и Дмитрий Брянский со смехом рассказывали, про то, как они собирали войско.

– Первым значит, к тебе Андрюха решил откинуться, – Рассказывал Дмитрий Брянский, – Он старший, он завсегда вперед лезет. Прислал мне грамотку, тайным письмом написанную. Про то что, мол, батя наш Ольгерд отошел в мир иной, Улькин выкормыш, дядю Кейстута удавил и сына его Витовта, чуть не сгубил. Да тот сопляк ради славы все ему простил, а мы, мол, у них под ногами болтаемся. Не долго, мол, ждать, когда им в голову мысль придет и нас удавить. Не ровен час, подвернемся под руку одному, али другому, удавят, не поморщатся. А то и рук марать не будут, траванут.

– Значит, написал я ему, – Перебил Андрей младшего брата, – Смотри, грю, куда не кинь – всюду клин. Надоть нам к Залесской Руси прибиваться. Не то останемся на бобах. Митька он парень проворный, – Андрей хитро посмотрел на брата, – Он понял все сразу. Брянцев своих с воеводой вперед направил, а сам на Дунай к татарам пограничным, что еще от Орды на рубеже остались. Свистнул там. Чего это вы братцы всяким Мамаям да Ягайлам служить будете? Вас и так ни в грош не ставят, пошли подмогнем Великому князю, дикому хану голову свернуть.

– Так те татары, да казаки дунайские к вам и побегли? – Недоверчиво спросила подъехавшая Мария, – Рубеж бросили и за трофеями рванули?

– Да нет, – С удивлением глядя на странного витязя, почти мальчишку ответил Брянский, – Они круг собрали. Меня не звали. Решать удумали, куды бечь? Говорят, к ним на круге Дева Ариев явилась. Сам не видел. Может байки то все. Явилась, и дала наказ Великому князю служить, как Святобору и Артемиде их пращуры служили. Вот с того казачьего круга и решили дунайцы с нами идти. Да вот они и стоят, – Он показал рукой на плотный строй всадников в широких шароварах и ярких зипунах, накинутых поверх голых торсов.

– Сбирайте всех на наш круг. Будем думу думать. Совет держать. Вижу я, Семка Мелик скачет, значит, Мамай недалече. Глядишь завтра встренимся с ним, – Дмитрий Великий князь всея Руси направил коня к дубраве у Зачатьевской обители.

Собрались все. Военный совет в тайне держать дело гиблое. Каждый дружинник свой маневр знать должен, а о воеводах и вообще говорить нечего. Это он там потом, в поле, в бою будет свою игру играть, но главный замысел нарушать не моги. Наоборот. Все сделай. Но цель общую соблюди.

Воеводы расселись на поляне посреди дубравы. Как-то так вышло, намеренно или нет. Кто ж скажет? Но на соседней полянке горел знич – у старого капища, у старой Ромовы, еще с пращурных времен здесь обретающейся. И казалось, что выйдут из леса древние волхвы-чародеи в сопровождении ворожеек-берегинь и бросят в волшебное пламя жертву на победу внуков Дажьбожьих. Но никто не вышел, только знич горел ровно в тихом воздухе теплого осеннего вечера.

Вкруг костра пустили чашу с крепким медом и Дмитрий сидящий на высоком месте начал:

– Поклон вам князья, воеводы и бояре. Поклон вам атаманы казачьи и ханы татарские. Поклон вам рыцари и братья орденские. Поклон вам дружинники и ополченцы. Поклон всем, кто на зов мой откликнулся и сюда явился. Пришло ли время, не пришло – то не нам судить. Богам лучше знать. Но терпеть более мочи нет! Орда, мало того, что развалилась на шайки разбойные. Мало того, что ханами в ней всякий-який сесть норовит, кто и прав-то таких по роду не имеет. Так еще этот всякий-який хочет ясак сам брать, и в общий ордынский кош, в калиту общую руку запустить. Нельзя такое допустить. Иначе, как в Закатной Ойкумене после Навина, пойдет полный разброд. Там эту скверну вычищают помаленьку роды Ангельские, и нам пора, коли и нам такая беда приключилась.

– Поклон тебе Великий князь, ото всех нас, – За всех ответил старший по роду князь Белозерский, – Тебе поклон, брату твоему Владимиру, Храбрым прозываемому, и всем заединщикам, от Земли русской, – Он отпил из круговой чаши и предал ее Дмитрию, – Не время сейчас речи рассусоливать. Все потом. Говори, царь наш, как биться будем? Каково предназначение наше на день тутошний мы знали. Скажи, что нам грядущий день готовит.

– Други мои, окромя меня есть здесь витязи знатные, воины великие, богатыри русские. Хочу вас послушать.

– Нет, князь! Теперь не слушать всех, теперь указ всем давать пора, – Раздался голос воеводы Боброка Волынского, – Сам сказать чего не хочешь, пусть тот говорит, кто пред Богами на себя ношу эту взвалить не боится. Я боюсь! – Сурово закончил он.