Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

– Пишите. Так князь сказал, – Она начала диктовать, – «Послушайте меня все. Вот и отхожу я к господу моему. Ты же, дорогая моя княгиня, будь детям своим за отца и мать, укрепляя дух их и наставляя все делать по заповедям господним: послушными и покорными быть, бога бояться и родителей своих почитать, и страх пред ними хранить в сердце своем во все дни жизни своей». А сыновьям своим сказал: «Вы же, сыны мои, плод мой, бога бойтесь, помните сказанное в Писании: «Чти отца и мать, и благо тебе будет». Мир и любовь между собой храните. Я же вручаю вас богу и матери вашей, и в страхе перед нею пребудьте всегда. Повяжите заветы мои на шею себе и вложите слова мои в сердце ваше. Если же не послушаете родителей своих, то вспомните потом написанное: «Проклятие отца дом детей его разрушит, а вздохи матери до конца искоренят». Если же послушаете – будете долго жить на земле, и в благоденствии пребудет душа ваша, и умножится слава дома вашего, враги ваши падут под ногами вашими, и иноплеменники побегут пред лицом вашим, избавится от невзгод земля ваша, и будут нивы ваши изобильны. Бояр своих любите, честь им воздавайте по достоинству и по службе их, без согласия их ничего не делайте. Приветливы будьте ко всем и во всем поступайте по воле родителя своего», – Она перевела дух и продолжила, как бы читая с листа, – И боярам своим сказал: «Подойдите ко мне, да поведаю вам, что совершил я в жизни своей. Старцы – что отцы мне были, средних лет мужи – словно братья, молодые же – как дети. Знаете привычки мои и нрав: при вас я родился, на глазах у вас вырос, с вами и царствовал и землю Русскую держал двадцать семь лет, а от рождения мне сорок лет. И воевал с вами против многих стран, и супротивным страшен был в бранях, и поганых попрал божьей помощью, врагов покорил, княжество укрепил, мир и тишину на земле водворил. Отчину свою, которую передал мне бог и родители мои, с вами сберег, чтил вас и любил, под вашим правлением свои города держал и великие волости. И детей ваших любил, никому зла не причинял, ничего силой не отнимал, не досаждал, не укорял, не разорял, не бесчинствовал, но всех любил и в чести держал, и веселился с вами, с вами же и горе переносил. Вы же назывались у меня не боярами, но князьями земли моей. Ныне же вспомните о словах своих, сказанных мне в свое время: «Должны мы, тебе служа и детям твоим, за вас головы свои сложить». Скрепите их правдою, послужите княгине моей и детям моим от всего сердца своего, в часы радости повеселитесь с ними, а в горе не оставьте их: пусть сменится скорбь ваша радостью. Да будет мир между вами». Все. Записали?

– Стой, Лучезарная! Мы что с Ордой вопрос о Великом князе решать не будем!? – Не сдержался Ослябя.

– Нет! – Отрезала Мария, – Хана позовем, что б он у наследника при помазании справа постоял и все! А теперь уделы делить будем. Тебе слово Сергий.

– Так! – Сергий опешил. Он понял, теперь она всех вяжет против Орды, против Земства и против всех, крякнул, но начал размеренно, – Старшего сына Василия благословить "своей отчиной великим княжением" на Великое княжение на стол Владимирский. Кроме того, отписать Василию Коломенское с волостями, что традиционно, принадлежат только наследнику великого княжения и "старейший путь в городе" и половину городских пошлин. Вторую половину передать остальным младшим сыновьям. А также выделить им уделы. Князю Юрию – Звенигород и Галич, князю Андрею – Можайск и Белоозеро, князю Петру – Дмитров и Углич. А так же выделить волости младшим Ивану и Константину и княгине Евдокии.

– Постой отче, – Ослябя сделал возражающий жест, – А как же Правда. Младшие сыновья должны в изгои идти.

– Впредь такого не будет! – Сказал, как отрезал Сергий и закончил, – А по грехом отымет Бог князя Василия, а хто будет под тем сын его, ино сыну княжить Васильев удел…. Без Орды!!

– Без Орды!!! – Эхом повторила Мария, ставя на этом жирную точку, и добавила, – А переменит Бог Орду, князья Русские не имут давати выхода в Орду, и каждый возьмет дань на своем уделе, то тому и есть!

Дмитрий Донской как-то сразу скукожился, захворал и через пять дней повелел всем быть у него в палатах. Все эти пять дней он с кровати широкой не вставал, таял как свеча в храме, на пятые день попросил квасу и переодеть его в чистое. Отходил тихо и без больших мук. Оглядел сыновей и дочерей, что стояли возле него и нежно посмотрел на Евдокию, стоящую у изголовья. Собравшимся у смертного одра боярам и челяди, попросил зачитать свое послание к ним, простился со всеми, прощения попросил. Что-то шепнул Сергию. Поцеловал руку Марии, взглянул в ее бездонные синие глаза с мольбой и вопросом и, не найдя в них ответа и сострадания, тихо отошел в мир иной. Она закрыла ему глаза и незаметно, пока никто не видел, поцеловала в лоб, шепнув «Упокойся с миром». Евдокия припала к телу, но глаза ее были сухи. Двенадцать детей родила она ему. Берегла род как могла. Теперь ей его дальше беречь. Одной.