Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

– Рассказывай, рассказывай, бог войны Apec, – Воин по-женски хихикнул, – Вон люди…, – Он осекся, – Послушают.

– Расскажи крестный, – Поближе подъехал воин в кожаных доспехах, кутаясь в длинный дорожный плащ темно-фиолетового цвета.

– Ну да ладно, слушайте, сороки. Сами болтушки и разболтаете кого хотите. Теперь при более внимательном взгляде стало ясно. Что два молодых воина женщины в мужском военном платье. Одна постарше, другая помоложе, как две сестры погодки. Монах тем временем откинул капюшон, обнаружив под ним кольчужный наголовник, и размеренно повел рассказ.

– Я отдыхал на Кипре у Сибиллы, когда явился старый наш знакомый Гуляй. Конечно же, с помпой, с музыкой, с громом молнией, со всем театром, как он умеет. Весь в белокурых кудрях, с венком лавровым на голове, с луком, кифарой. В общем, хохма по полной программе. В какой-то неимоверной хламиде. В окружении то ли сатиров, то ли вообще каких-то козлотуров. Явился. В дыму, в одах и звуках кифары, он просто оглоушил всех. Правда Сибилла его узнала тут же, но он же известный бабник. Он ей в розовое ушко пошептал, она и растаяла. Прилетел он, конечно же, не комплименты Сибилле сыпать и не с нами на острове развлекаться, просто он по-другому не может.

– Ты покороче, пожалуйста, про Гуляя мы тоже немного знаем. Не слухами кормимся, сами видели. Значит, принесла его нелегкая, по твою душу, а не для Сибиллового удовольствия. Что ж могло сорвать с места старого гуляку, кроме обворожительной улыбки Афродиты и ее праздников в полнолуние? – Первая собеседница проявляла явное нетерпение.

– Да там такая вышла закавыка. Кто-то из ведунов увидел в северной Руси рождение двух Просветленных на которых возложены большие надежды, но рассмотреть, кто и что они не смогли. То ли Макошь все туманом прикрыла, то ли ведуны такие были. Совершенные там посовещались и направили Гуляя на Кипр. Все вроде как под рукой, тут тебе и вещая Сибилла, лучшая пророчица Ойкумены, тут тебе и я, который в делах Руси почитай главный дока, может за исключением Гуляя и тебя, Мари.

– Да брось ты, – Засмущался воин на иноходце, я там сто лет не была.

– Вот Гуляй, по их разумению, для этого дела оказался очень гож. И Сибиллу ублажит и меня, по старой дружбе, коли что уболтает. Так и вышло. Киприда наша от его ласковых речей растаяла, пелену отдернула и двух этих новорожденных отыскала. Судьбу им предсказала и надо ж, действительно оказалось, что впереди у них дела большие, опорные и быть им обоим в нашем сонме. Тут Гуляй начал меня улещивать. Мол, тебе братец надоть на Русь смотаться, явиться отрокам этим пред очи и на путь их истинный наставить. Речи у него медовые. «Кто кроме тебя» – пел он, – «так Русь знает». Вроде бы он всю жизнь в Гишпани своей прожил, и далее Леона нос не совал. Трепло.

– Значит, он тебе баки-то забил? – Опять хохотнула Мари.

– Забил, сукин сын, – Обиженно прогудел Микулица, – Уж как он мне льстил, что я и умен, и смел, и дар убеждать у меня как не у кого. Лиса эта Сибилла по дури своей бабской соломы в этот костер подкинула…

– И эта туда же. А ей то какой резон? Уж не положила ли она глаз, на красавчика Гуляя? – Поддела его собеседница, и подморгнула своей товарке.

– Да нет, то она по дури своей. Распушить хвост ей в радость токмо. В общем, уговорили они меня на пару-то. Я манатки сгреб и рванул на Русь.

– Стой! Привалимся давай, – Мари натянула узду, иноходец встал, – Угрюмы, дневку организуйте. Жанна, подружка пойдем к ручью ополоснемся. А ты побратим за столом доскажешь, ладно? – Она спрыгнула с коня, помогла сойти Жанне.

Обе сняли с головы шеломы, распустив по плечам длинные косы. Огненно-красные у одной и темно-рыжие у другой. Достали из суммы рушники, и пошли к ручью. Угрюмы насторожились, но отмякли. Опасности не было. В глубине леса трещали сороки и мерно колотил дятел. Закуковала кукушка.

– Кукушка, кукушка…, – Начал Микулица, и, спохватившись, захохотал во весь голос, так что вспорхнули птицы на версту вокруг.

Девушки вышли на полянку. Они точно были как сестры. Сели на поваленное бревно взяли по краюхе хлебы с мясом и травой.

– Давай продолжай, – С набитым ртом сказала Мари.

– Сорвал он меня, я помчался сломя голову. Еще бы, Совершенные попросили.

Доверие, какое. Мне ж дураку невдомек, что это они этого прощелыгу послали. А он на теплый остров к Киприде под бочок, а меня пинком в северную Русь в снега и буреломы, – Он сглотнул кусок, помотал головой.

– Дальше, дальше. Жанна передай мне корчагу с вином.