Тайны поля Куликова, или Трилистник дороги

На высоком взгорке, как достойная добыча сверкали и манили дорогие княжеские шатры, прикрытые неповоротливой латной ратью. За ними можно было явственно различить телеги богатого обоза сопровождавшего весь этот городской сброд, пришедший не пустить настоящих воинов получить их добычу. Чуть в стороне сгрудившись в непонятную кучу, стояли легкие конники, судя по цветам и стягам: слева князя Данилы Пронского из дремучего Мурома, где и саблю-то в руках мало кто держать умеет. Справа окольничего Тимофея, что само по себе просто повергло видевших все это разведчиков Бегича в хохот. Какие у окольничего приказа дружинники? Так придворная шушера, иностранных послов встречающая, да шатры для государя ставящая и столы накрывающая. Разведчики еще покрутили головой. Ага, вон на пригорок у шатров выехал сам Дмитрий с дружиной человек в тридцать. По виду воины добрые, но всего-то их ничего. Вот и все, пора в стан Бегичу докладывать. Он вскочили на коней и погнали к воеводе.

Бегич сидел в походном шелковом шатре, окруженный нукерами и княжичами. Пластун вошел в шатер.

– Ну что? – Нетерпеливо спросил Бегич.

– Добра полно. Дружина олухи. Смять только личную гвардию Дмитрия и все, – Коротко доложил разведчик.

– Ты уверен?

– Как в себе.

– Гонцу калиту золота! – Хлопнул в ладоши довольный баскак, – Седлайте коней. Ужинать будем в шатрах князя Владимирского.

Кони вынесли рать, посланную Мамаем на берег какой-то занюханной речушки. На том ее берегу, как на ладони было видно воинство Залесской Руси.

– И это все? – Искренне удивился Бегич, обводя редкие полки за рекой шелковой плетью.

– Все господин, – Уверенно ответил пластун.

– Может там засада за пригорком? – Попытался отрезвить воеводу один из знатных алпаутов, но тот отмахнулся от него, как от назойливой мухи.

– Да и для колеса боевого, для словенского нашего круга, места там, на той стороне, нет. Топко. – Увидев, как вязнут копыта коня, заметил Бегичка.

– Значит, копья на перевес и пойдете лавой, – Бегич уже закусил удила, – Сомнете центр, там, где латники, а мелочь всякую потом дорубим. Зовите сурожан и походных девок, пусть поближе подходят у них будет сегодня много работы, добро на возы складывать. Да я и сам, пожалуй, сегодня потешусь, а то кровь застоялась, руку надо сабелькой размять.

Княжичи торопливо отдавали приказы сотникам. Ударить в лоб латникам. Расстроить боярский строй. Сделать вид, что бежите, заставляя латников сломать линию, и на копья их. Затем разворот и сабельками с плеча. Конница в обороне долго стоять не может потому рассыплется, как бусы с порванной нити. Потом поворот половина в одну сторону, половина в другую и добить легких конников, их мало. Особо, главной сотне, сбить с холма князя с его охраной и взять шатры и обозы.

– Пройдете, как нож сквозь масло, – Напутствовал их Бегич, – Отдам Рязань на три дня.

Воины взревели. И медленно стали выходить на берег реки, поправляя сбрую, сабли, копья.

Натянутая пружина ожидания боя сжалась до предела, и распрямилась по взмаху цветастого платка ближнего евнуха воеводы. Конная масса, опустив копья, двинулась через реку, убыстряя бег с каждой минутой. Туда к шатрам, навалиться всей массой, смять, рассеять и гнать, гнать, пока хватит сил у коней, и рубить, рубить убегавшие шеи, пока рука поднимает сталь. Все ближе и ближе блестящая стена лат, все ближе и ближе долгожданная победа. Когда это латники сдерживали лаву? Ордынцы даже не доставали луки, все решит один удар копья, который не удержат ни эти кованые брони, ни эти кольчуги сплетенные искусными мастерами. Вперед!

Вдруг стена, закрывавшая им путь к долгожданной добыче, расступилась. Стоящие на холме воины под стягом Спас Нерукотворного также неожиданно повернули коней и скрылись за цветными шатрами. Какие-то серые людишки скинули с телег стоящих в обозе серые рогожи и встали рядом с горящими в руках фитилями. Еще ни кто, ни чего не понял, когда им прямо в лица, прямо в конские морды ударил вихрь мелких камней, дым, огонь и грохот великого бога Перуна, бога войны, о котором они давно забыли. Этот вихрь сломал строй, выкосил первые ряды, и заставил коней в ужасе подняться на дыбы, сваливая их в одну живую кучу. Когда дым рассеялся, воины Мамая увидели на холме витязя в зеленом намете и золоченых бронях, окруженного четырьмя волками, на серых конях. За ним, как небесное воинство, выстраивалась личная дружина князя. Но еще силен был порыв, и лава катилась к вершине холма. Второй выстрел был в упор с двух-трех метров. Умели Пронские пушкари заряжать и стрелять, потому и селище их Пушкарским прозвали. Он разорвал, разметал весь строй. И тут витязь снял шелом, распустив по плечам огненные косы.

– Дева Ариев! – Прозвучал радостный крик со стороны Залесского ополчения.

– Ариния!!! Богиня мщения!!! – В ужасе крикнул кто-то в рати Мамая.