Тайны прадеда. Русская тайная полиция в Италии

Основателем русской колонии в Кави-ди-Лаванья по праву считается Александр Амфитеатров. Это был опальный писатель, автор романа-пасквиля «Господа Обмановы» (речь шла о Романовых), за который власти сослали его было в Сибирь, но затем разрешили уехать в Европу, что он благополучно и сделал в 1905 году. Обосновавшись в Лигурии с 1907 г., Амфитеатров широко печатался в Европе и в России; на свои гонорары он щедро помогал эмигрантам разных мастей. Итальянская полиция докладывала, что он ежемесячно получал из Парижа две тысячи лир, при том, что в те времена доход средней итальянской семьи составлял около сотни лир в месяц. Это позволяло ему содержать около полусотни беженцев в Кави.

Александр Амфитеатров

О жизни Амфитеатрова в Кави существует колоритный рассказ эсера Марка Вишняка:

Мы съездили в соседнее Кави ди Лаванья, где жили знакомые мне по партии — Осоргин и Колосов[13]. Они повели нас знакомиться с Амфитеатровыми, как бы возглавлявшими тамошнюю колонию.

Амфитеатровы снимали большую виллу и славились своим хлебосольством. <…>. В Кави Амфитеатров продолжал писать романы, производя их «серийно»: в определенные часы он диктовал «Викторию Павловну» — роман, посвященный проблеме проституции, в другие часы — другой роман, название которого не сохранилось в моей памяти. Ближайшим приятелем Амфитеатровых в пору их житья в Кави был знаменитый шлиссельбуржец Герман Александрович Лопатин.<…> Когда приступили к еде, орошенной вином, языки развязались, и хозяин с гостем вступили в единоборство, очевидно не в первый раз, — кто из них лучший рассказчик. Амфитеатров, грузный и монументальный — настолько, что рядом с ним люди невысокого роста казались существами иной биологической породы, говорил легко, спокойно и свободно, не подыскивая слов и пользуясь живописными образами и анекдотом. Лопатин говорил с воодушевлением, «из нутра», на французский манер, был находчив и остроумен. <…> И в 63 года Лопатин не уступал в живости и в красочности описаний 45-летнему профессиональному романисту[14].

Близким приятелем Амфитеатрова был Виктор Чернов, один из основателей партии эсеров и первых обитателей Кави. В 1907 г. он легально уехал из России в Европу ради продолжения политической деятельности, однако в 1908 г. ему пришлось пережить большой моральный удар после скандала с его «протеже» Евно Азефом, которого разоблачил Владимир Бурцев. Чернов тогда (временно) отошел от активной политики и удалился в Лигурию, где после Кави обитал в Феццано, а затем в Алассио. Он, как и Амфитеатров, жил на широкую ногу — благодаря приличному состоянию своей жены. В 1917 г. он вернулся на родину: кратковременным апогеем его карьеры стало председательствование Всероссийским Учредительским собранием, имевшим всего лишь одно заседание (5 января 1918 г.).

Влиятельной фигурой был интеллектуал-народник Карл-Август Качоровский, основатель Одесской сельскохозяйственной школы. После ее насильственного закрытия он эмигрировал из России, сопровождаемый своими студентами (около 15 человек), и обосновался в Кави. Его перу принадлежит ряд фундаментальных трудов по русской общине. В Кави он продолжал заниматься общественной, научной и публицистической деятельностью, а уехав отсюда, оставил собственную библиотеку своей хозяйке, Марии Ланате. С утверждением фашистского режима та закопала ее где-то у себя в саду, убоявшись хранить «коммунистическую» литературу. Качоровский жил в разных городах Италии, но при Муссолини уехал, сначала в Прагу, затем в Белград. Последнее сохранившееся его письмо в Кави (из Белграда) датировано 1932 г.[15]

Вместе с Качоровским в Лигурию прибыл его ученик эсер Всеволод Шебедев, живший в Италии под кличкой «Георгий Христиан». Он был близок к Чернову, а позднее дружил с Алексеем Савенковым. Когда колония в Кави рассеялась, Шебедев переехал в Рим, где в 1917 г. организовал, вместе с соратниками, Комитет помощи русским политэмигрантам в Италии и Бюро русской печати. В Россию он уже не вернулся, а после прихода к власти Муссолини покинул и Италию, обосновавшись, по всей видимости, в Литве.

Интересный компонент колонии — Константин Лигский, принадлежавший, по словам его покровителя Амфитеатрова, к тому «странному поколению русских юношей-неудачников страстного и в основе несомненно мистического духа, что в предреволюционное пятнадцатилетие нашего века, в пестрых дроблениях декаданса, растерянно металось между богоборчеством и богоискательством». В Кави Лигский занимался литературой, переводами, живописью, скульптурой (под впечатлением встречи с ваятелем Эрьзей), а вернувшись в Россию, перешел от эсеров к большевикам. Однако он спас от расстрела сына Амфитеатрова Даниила, да и самого писателя трижды вызволял из-под ареста. После кончины Лигского в 1931 г. Амфитеатров написал некролог: