Тайны прадеда. Русская тайная полиция в Италии

…Видных революционеров в Кави было так много, что тут позднее родилась легенда о приезде сюда Ленина[20].

Итальянскую полицию, безотносительно ее российского аналога, беспокоило «гнездо террористов» в Лигурии. Контроль за политэмигрантами координировался в столице региона Генуе особым полицейским чиновником, «delegato di sicurezza» («представителем безопасности»). Приведем характерное полицейское донесение той поры:

В Кави-ди-Лаванья существует ядро террористов, среди них, по крайней мере до недавнего времени — известный Лопатин, который <…> заменил известного Азефа в руководстве русской террористической партии, у руля которой стоят также Кропоткин и Бурцев. Эти последние, когда публиковали в Париже в «Matin» о системе русской полиции и о операциях Азефа, часто приезжали в Кави-ди-Лаванья, где имели беседы с Лопатиным <…>. Замечу, что действия по идентификации террористов остаются затруднены, как из-за того, что большая их часть не селится в меблированных комнатах, а в пустых квартирах, где спят на соломенных тюфяках, так и из-за того, что, будучи подозрительными, они очень бдительны[21].

В те годы в Италии выказывалось особое внимание к русским политэмигрантам из-за долго подготавливаемого визита Николая II в страну. Сперва планировалось торжественное посещение столичного Рима, но на основании донесений о готовящихся терактах визит перенесли в 1909 г. в Турин, откуда император отправился с королем Виктором-Эммануилом II в загородный замок Раккониджи. Накануне этой встречи в верхах информатор пишет в Геную о Кави: «наблюдается постоянное движение русских беженцев, некоторые приезжают всего лишь на несколько дней к Амфитеатрову; нельзя исключить, что это связано с объявленным визитом царя в Италию»[22].

Кавийский «пролетариат»

Опасаясь инцидентов, генуэзская полиция направила в Кави своих сотрудников, которые опросили обслугу Амфитеатрова на предмет подозрительных действий в его жилище. Как следовало ожидать, опрос закончился безрезультатно, если не считать гневной телеграмму писателя, которую тот отправил главе правительства (!) Джованни Джолитти:

Будучи русским, я не поражаюсь вторжению шпионов в мою частную жизнь. Мы привыкли к этой язве русской жизни. Но как гость Италии, которую знаю и посещаю вот уже 24 года и которую люблю как мою вторую родину, не могу не выразить моего огромного и скорбного удивления по поводу того, что в этой благородной демократической стране возможны — Бог весть почему — полицейские процедуры, как и в реакционном Петербурге, обосновывая их повышенной ревностью местной полиции накануне визита царя в Италии, меня абсолютно не интересующего[23].

И Герман Лопатин, которого не было в Кави на момент опросов, вернувшись туда, написал возмущенное письмо министру внутренних дел (!). Удивительно, но итальянские власти извинились перед обоими авторами посланий, пообещав, что «такие неподобающие события вновь не повторятся»[24].

Герман Лопатин

На следующий год писатель съехал из чересчур оживленного Кави, выбрав более удаленное место — село Феццано на прославленном теперь туристами Пятиземелье (Cinque Terre). Связи его с колонией в Кави, конечно, сохранялись. Перемещение Амфитеатрова, а вместе с ним и Чернова в сторону Специи, военно-морской базы, на сей раз вызвало беспокойство итальянского Министерства флота, в архиве которого сохранился меморандум, начинающийся словами «Жизнь этих двух семейств таинственна…»[25]. Однако и Министерству флота не удалось добыть никаких сведений насчет возможного шпионажа со стороны эмигрантов.

За все годы пребывания русских на Лигурии итальянской полиции удалось лишь раз им серьезно досадить. В марте 1911 г. сюда въехали из Франции двое революционеров. Одним из них оказался Петр Сидорчук (с подложными документами на имя «Андрея Вадимова» и с револьвером), убивший пристава в Житомире, вторым — некий «Валентин Корсанский» — так было указано в полицейском меморандуме; скорей всего, это тоже было не настоящее имя. Сидорчука-Вадимова арестовали в Порто-Маурицио, близ Алассио, и, продержав 25 дней в тюрьме за незаконное хранение оружия, отпустили. Итальянский агент затем следил за ним из Генуи до Кави, но там утратил его из виду… Об этом задержании Сидорчука с возмущением пишет в 1924 г. Колосов, поясняя, что тот с трудом получил свободу под давлением «товарищей», итальянских социалистов, и затем приехал жить со своей подругой в Кави[26].

Рыбачьи судна в Кави

Российская полиция, естественно, также следила за деятельностью политэмигрантов. На рубеже XIX–XX вв. центр такой слежки был устроен в Париже; с 1909 г. во главе Заграничной агентуры стал Александр Александрович Красильников (1861–1931). Деятельность Заграничной агентуры, подробно освещенная в ряде публикаций, изложена в соответствующей главе книги В. Пичугиной.