Тайны средневекового Египта

А Ибн Самаджун сказал: "Действительно, в наше время оно есть только в Египте. Его масло добывают, когда восходит Собака Ориона (а это - Сириус), и это [происходит] в [месяце] шубат[89]. Количество же выделяющегося [сока] - от пятидесяти до шестидесяти ратлей. Там он продается за два [веса] серебра". Возможно, так обстояло дело во времена Ибн Самаджуна. Он рассказывал, ссылаясь на ал-Рази[90], что оно похоже на масло редьки (ал-фиджл), но это далеко [от истины].

Маслоносное бальзамовое дерево не плодоносит, однако от него берут черенки и сажают их в [месяце] шубат. Они приживаются и растут. Что же касается плодов, то они есть у дикого мужского бальзамового дерева, но у него нет масла.

Оно произрастает в Неджде, Тихаме, в пустынях арабов-кочевников в прибрежных районах Йемена и в землях Персии, и называется ал-башам[91].

Его кору варят до извлечения масла, и она полезная против всех ядов. Что же касается его особенностей и полезных свойств,[92] то [для описания] их более подходит какая-нибудь другая книга[93].

Среди них - таро (ал-кулукас). Это коренья[94] размером с огурец (ал-хийар)[95]. Они бывают и маленькие, с палец[96]. [Цвет его] приближается к светло-красному. Его очищают от кожуры и раскалывают, как репу (ал-салджам). Он плотный и мясистый, по вкусу напоминает незрелый зеленый банан (ал-мауз), немного вяжет и очень острый: это указывает на его теплоту и сухость. Будучи сварен, он полностью теряет остроту и приобретает, наряду со слабым вяжущим вкусом, липкость и клейкость, которая была сильна в нем [и раньше], но ее скрывала и ослабляла острота. Поэтому он - грубая еда: она медленно переваривается и тяжела для желудка. Однако из-за своего вяжущего вкуса и терпкости он укрепляет желудок и закрепляет живот, если его [есть] в небольшом количестве. А из-за своей липкости и клейкости он полезен [при лечении] язв кишок. Его кожура [действует] сильнее в закреплении живота, чем его мякоть, так как она больше вяжет. Его варят в отваре сумаха (ал-сумакиййа) или другого [растения] и в бульоне остается клейкость, которая вызывает отвращение[97] у того, кто к ней не привык. Однако, если его отварить, слить отвар, а затем обжарить на масле до порозовения, то он [становится] неплохим [на вкус]. В его натуре преобладают теплота и влажность. Из его состояния видно, что он имеет две сущности: острое и теплое начало[98] и земное и водное начало, усиливающееся при приготовлении. Это так же, как у лука и чеснока. Кроме этого, в сыром виде - это лекарство, а в приготовленном - это еда. Я видел его в Дамаске, но очень немного. Я замечал, что если его высушивали, он становился как деревянный, точно как костус (ал-куст). Что же касается его листьев, то они круглой формы, широкие, в точности как верблюжье копыто, только больше его. Диаметр одного листа - от одной до двух пядей (шибр)[99], и у каждого листа есть отдельный черешок толщиной в палец и длиной в две пяди и более. Черешок каждого листа растет из корня, находящегося в земле, так как у этого растения нет ни ствола, ни плодов. Лист таро темно-зеленый, с мягкой кожицей. Своей зеленью, нежностью, красотой и свежестью он подобен листу банана.

Диоскорид[100] сказал: "У этого растения есть цветок цвета розы, и когда он завязывается, он завязывается в виде мешочка, как будто это водяной пузырь[101] и в нем -маленькая фасолинка, меньше чем греческий боб (ал-бакилла ал-йунанийй). А над ним находятся ячейки[102] в которых нет фасолинок. Тот же, кто хочет вырастить его, берет эту фасолинку, помещает ее в комок глины и бросает его в воду, и она прорастает. Кроме того, что его едят в сыром и сушеном виде, из него делают порошок, который пьют, как и савик. Из него готовят похлебку, которая укрепляет желудок и полезна против желчного поноса и язв в кишках. И если то зеленое, что находится в его середине и имеет горький вкус, перемолоть, смешать с маслом и закапать в ухо, это успокоит боль в нем"[103].

А ал-Исра'или сказал: "Что же до нас, то мы не видели у него цветка". Он говорит: "Я видел корень этого растения, который хранили в домах. Приходило время его прорастания, и из прилепившегося к нему боба выходили ответвления. Они начинали расти, но на них не появлялось ни цветков, ни плодов. Однако сам боб имеет цвет, подобный цвету розы, так как, когда он начинает прорастать и расти, из него выходят отростки красивого белого цвета, над которым преобладает нежный розовый цвет". [Далее] он говорит: "Мы не встречали его в настолько сухом виде, чтобы из него [можно было] делать савик[104]. В течение всего года мы находили его сочным, подобным луковице нарцисса (ал-нарджис) и луковице шафрана (ал-за'фаран) или близким к тому". Он сказал: "В его сердцевине мы не видели той зелени, о которой упоминал Диоскорид, весь год мы находили его [цвет] подобным цвету зеленого банана".