Тайны великих царств. Понт, Каппадокия, Боспор

Понтийцев отогнали из подземелий. Основания стен держались только на балках. Римляне обложили их серой, паклей, смолой и подожгли. Одна за другой части стен стали падать, увлекая вниз стоящих там понтийских воинов.

Этот катаклизм напугал защитников. Каждый смотрел, не обрушится ли под ним стена. Солдаты словно утратили почву под ногами.

Важно было не упустить победу. Сулла атаковал без передышки. Нападали с двух сторон: часть легионеров бросились в пролом, а другие карабкались на стены по лестницам, которые римляне заготовили в избытке из древесины, когда-то дававшей приют в Академии Платону и Аристотелю.

Сулла лично возглавил атаку. Он то приободрял солдат, то грозил им, то кричал, что в этот час решится судьба всей осады, надо лишь поднажать. Но и Архелай сражался мужественно, бросил на помощь свежие войска. Понтийский полководец восклицал:

– Еще немного – и спасение для нас обеспечено!

Важно было отбросить римлян за стены и отбить атаку. А потом восстановить укрепления. Понтийцы снова и снова бросались в контратаки.

С той и другой стороны воины проявили чудеса храбрости. Римляне несли чудовищные потери. Видя, что еще немного, и он потерпит поражение, Сулла приказал трубить отбой. Потрепанные когорты отошли назад. Страшный штурм был отбит.

Архелай той же ночью стал восстанавливать упавшую часть стены, изнутри возвел укрепления в виде полумесяца. Эти свежие стены Сулла немедленно попытался атаковать. Полководец считал, что пока кладка еще сырая, ее легко разрушить. Но решение было ошибочным. Легионеры оказались в узком месте. Понтийцы обстреливали их со всех сторон, благо вогнутая полукругом стена давала для этого прекрасную возможность.

После этого Луций Корнелий отказался от мысли взять город штурмом. Он оставил в покое Пирей и сосредоточился на блокаде Афин, надеясь, что голод заставит врага сдаться.

В Афинах дела были совсем плохи. Там доедали шкуры убитых животных и готовили из них отвар.

Сулла приказал в дополнение к мелким укреплениям обвести город рвом, чтобы ни одна живая душа не могла скрыться. В этот момент, по словам Плутарха, афиняне наконец уговорили тирана Аристиона пойти на переговоры. Зная решительный характер этого эпикурейца, можно предположить, что он хотел просто выиграть время.

К Сулле пожаловали трое послов тирана, которых Плутарх пренебрежительно называет его собутыльниками. Они повели важные речи, вспоминая о подвигах Тесея, Греко-персидских войнах и славном прошлом Афин. На греков такие речи произвели бы впечатление. Безжалостный Сулла заявил:

– Идите-ка отсюда, милейшие, и все свои россказни прихватите с собой. Римляне ведь послали меня в Афины не учиться, а усмирять изменников.

После этого ответа афиняне приуныли. Римские доброжелатели разнесли по городу ответ Суллы. Выход многие видели только в предательстве.

Какой-то шпион донес Луцию Корнелию о разговоре двух стариков, который те вели в квартале Керамик. Старцы бранили тирана за беспечность. Он, мол, не охраняет подступы к стене у Гептахалка – в том единственном месте, где враги могут легко через нее перебраться. Сулла живо заинтересовался донесением. Ночью он посетил это место, убедился в правоте мудрых стариков и взялся за дело.

Был предпринят внезапный штурм. Первым на стену взобрался легионер Марк Атей. Ему преградил путь греческий воин. Атей обрушил на его шлем такой удар, что сломался меч. Однако легионер нашел какое-то оружие и остался драться до тех пор, пока не подоспели товарищи. Римляне ворвались в голодный город и хлынули в кварталы, подавляя всякое сопротивление. Сам Сулла сравнял с землей стену между Пирейскими и Священными воротами и вступил в Афины в полночь. Грозный, под рев букцин и труб, он шествовал по улицам. Его сопровождали радостные крики солдат. Полководец позволил им грабить и убивать всех без разбора. Повод нашелся. Суллу разгневал факт, что афиняне воюют на стороне «варваров»-понтийцев. Следовательно, они предали дело цивилизации и эллинизма. Вот откуда пошел миф о дикости и варварстве понтийцев! Опьяненные кровью и насилием, легионеры бегали с обнаженными мечами по городу.

Афины впервые терпели такой разгром. На жалость Суллы рассчитывать не приходилось. В ходе гражданской войны он даже Рим брал штурмом. Что уж говорить о каких-то Афинах?

Убитых не считали. Впечатлительные греки говорили, что кровь выплеснулась за стены и хлынула в пригороды. Наконец в ноги Сулле бросились уважаемые люди. Прибежали старейшины-архонты. Молили о пощаде. Пресытившись кровью, римский полководец произнес несколько слов в похвалу афинянам и сказал, что помилует живых ради мертвых. Так 1 марта 86 г. до н. э. пали Афины.

Неукротимый Аристион удалился с дружиной в Акрополь. Началась новая осада. Перед тем как запереться в афинском кремле, тиран успел сжечь театр Диониса, на постройку которого когда-то ушло много дерева. Это был предусмотрительный шаг. Суллу лишали строительных материалов для осадных дел.