Читаем Тайны Востока полностью

— Сэр, — Кэвэй все еще улыбался, упоминание о полиции его позабавило, — полиция тут бессильна, она боится нас. Мы как гидра о девяти головах: отсекут одну, на ее месте вырастает новая. Так говорится в греческой легенде. И нет в мире Геркулеса, который бы одолел ее.

Ратенов враждебно уставился на Кэвэя; во взгляде его было изумление.

— Вы… вы из триад, — запинаясь, проговорил он. — Я читал об этом. Китайская мафия, еще более жестокая и безжалостная, чем ее итальянский образец.

— Вы ошибаетесь, сэр. У нас нет аналогов. Триады были в Китае еще до того, как возник Рим и волчица стала кормить молоком Ромула и Рема. На вашу долю выпала честь работать для общества 14К. 14К в рамках нашей организации — самый многочисленный и самый активный отряд».

Этот отрывок взят из замечательного романа известного немецкого писателя Хайнца Конзалика «Триада», в котором речь идет об одном немецком ученом, который запутался в сетях, расставленных для него преступниками. Конечно, слова Кэвэя звучат несколько пафосно, но особого преувеличения в них нет, и триады на самом деле представляют собой гидру, справиться с которой невозможно. Однако мало кому известно, что в самом начале своего существования триады представляли собой патриотические организации, и появились на свет они далеко не случайно.

27 мая 1644 года в районе Шаньхайгуанского прохода в Великой стене произошло сражение между китайцами и маньчжурами. Под ударами маньчжурской конницы китайцы были вынуждены отступить, а занявшие Пекин маньчжуры провозгласили императором Китая одного из сыновей хана Абахая. Так Китай попал под иго иноземной династии почти на триста лет.

И хотя поначалу единый центр, способный объединить и возглавить сопротивление иноземцам, не сложился, народ не смирился с правлением, навязанным ему узурпаторами, и мечтал о том дне, когда на пекинский престол снова взойдет китайский император. Конечно, для ханьцев, которые представляли основное население Китая, терпеть власть варваров из низшей расы было позором. И главной задачей триад в то время стала борьба с «чужими дьяволами» и изгнание их из страны.

Однако антиправительственные выступления по-настоящему начались только в последней четверти XVIII века, когда циньский Китай вступил в полосу глубокого кризиса, в результате которого слой бедноты намного увеличился. И именно оставшаяся не у дел деревенская беднота стала пополнять ряды многочисленных разбойников, грабивших всех подряд. Эти кризисные явления в жизни страны явились причинами многих народных выступлений против властей. И их организаторами были в первую очередь религиозные секты и тайные общества.

Тайные общества ставили своей целью подготовку и проведение антиправительственных выступлений. Тезис об изначальном равенстве людей, равенство богатых и бедных, проповедь взаимопомощи, пропаганда наступления новой, счастливой эры и утверждение на земле новых принципов общественных отношений привлекали, и деятельность обществ пользовалась большим успехом. К тому же главным своим лозунгом тайные общества выдвигали свержение ненавистной маньчжурской династии, которая, по их глубочайшему убеждению, не имела никаких прав на китайский престол и являлась узурпатором. И стоило только изгнать иноземцев и посадить «своих» императоров, наивно полагали они, как с бедностью будет покончено и страна начнет процветать.

Надо ли говорить, с какой охотой шли в эти тайные общества люди, доведенные до отчаяния невыносимыми условиями жизни?! Ведь именно там они встречали все то, чего были лишены в жизни: помощь, понимание и защиту… Огромную роль в привлечении новых членов играл их тайный и насыщенный мистицизмом ритуал, который внушал им ощущение силы и единения и после которого посвященный навсегда связывал себя с обществом и верил в его безграничные возможности.

Одним из основных элементов этого ритуала стало боевое искусство ушу, с обучения которому и начиналось приобщение к обществу новых членов. Физическая и духовная закалка, умение великолепно владеть оружием и вести рукопашный бой очень быстро превращали робких крестьян в сильных телом и духом и готовых на все бойцов, особенно если учесть, что неповиновение в тайных обществах каралось смертью. Как и предательство.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное
Русская печь
Русская печь

Печное искусство — особый вид народного творчества, имеющий богатые традиции и приемы. «Печь нам мать родная», — говорил русский народ испокон веков. Ведь с ее помощью не только топились деревенские избы и городские усадьбы — в печи готовили пищу, на ней лечились и спали, о ней слагали легенды и сказки.Книга расскажет о том, как устроена обычная или усовершенствованная русская печь и из каких основных частей она состоит, как самому изготовить материалы для кладки и сложить печь, как сушить ее и декорировать, заготовлять дрова и разводить огонь, готовить в ней пищу и печь хлеб, коптить рыбу и обжигать глиняные изделия.Если вы хотите своими руками сложить печь в загородном доме или на даче, подробное описание устройства и кладки подскажет, как это сделать правильно, а масса прекрасных иллюстраций поможет представить все воочию.

Владимир Арсентьевич Ситников , Геннадий Федотов , Геннадий Яковлевич Федотов

Биографии и Мемуары / Хобби и ремесла / Проза для детей / Дом и досуг / Документальное