Тайны Востока

Но поначалу растерялся и он. Ведь задание у него оказалось сложнейшим, и достать сведения о численном составе японской армии было практически невозможно. Ну а все те сведения, которые новый резидент получал от своих агентов, особого доверия ему не внушали, поскольку слишком уж отличались друг от друга. И это объяснялось отнюдь не слабостью его агентуры. Япония готовилась к войне с Россией и сознательно занижала данные о своем военном потенциале, используя дезинформацию.

Самойлов оказался в непростой ситуации. Получаемые им сведения не соответствовали истине и настраивали российское правительство на весьма благодушный лад. Подобное положение вещей грозило стране непоправимой бедой, поскольку японская армия представляла собой грозную силу и готовиться к предстоящей войне надлежало самым серьезным образом.

Но, увы, серьезных агентов у Самойлова не было, и надо было искать их среди представителей тех государств, которые были дружески настроены по отношению к России. Конечно, это был далеко не самый лучший выход из положения, поскольку все эти люди не имели прямого выхода на достоверную информацию, но ничего другого у него не было.

Прекрасно образованный и коммуникабельный российский резидент сумел подружиться с французским военным атташе бароном Корвизаром. Очень скоро их дружба перешла в сотрудничество, и насколько оно было успешным, свидетельствует тот факт, что в 1903 году барон был награжден орденом Святого Станислава 2-й степени.

Воз тронулся с места, и теперь Самойлов чуть ли не каждый день отсылал в далекий Петербург сообщения даже о самых незначительных изменениях в японской армии. Особое внимание он уделил военно-морскому флоту Японии, и, конечно, в своих донесениях создавал общую картину общественной и политической жизни Японии.

Все донесения были подкреплены конкретными данными по каждому вопросу. Самойлов сумел организовать работу так, что давал информацию о состоянии практически каждой японской дивизии, ее численном составе и вооружении. Хотя его интересовало, конечно, все: призыв запасного состава, состояние транспортных средств и военно-медицинских учреждений, закупка техники и подготовка кадров.

Понятно, что работал на Дальнем Востоке в те тревожные месяцы не только один Самойлов, и в конце декабря 1903 года Главный штаб подготовил записку Николаю II о боевой готовности японской армии, в основание которой легли разведывательные данные из Японии, Кореи и Китая.

«Проверка мобилизационной готовности японской армии, — писал Самойлов, — закончена, во всех дивизионных участках произведены сборы как запасных, так и чинов рекрутского состава. Летом почти во всех дивизиях были пополнены неприкосновенные запасы, осмотрено оружие и приспособления для оборудования транспортов, произведена опытная посадка войск на железную дорогу и суда». Из записки Генерального штаба следовало, что японская армия и флот полностью готовы к войне на должном уровне. Следовало из нее и то, что при существующем раскладе сил русская армия будет разбита еще до подхода подкреплений. Но самое печальное положение сложилось на флоте, который японцы по праву считали слабее своего и даже не сомневались в том, что он будет разгромлен.

Титанические усилия Самойлова и его коллег были напрасными. Его донесения, час от часу становившиеся все более тревожными, не производили на военных чиновников и дипломатов никакого впечатления. И пока не грянул гром, в министерстве иностранных дел и военном ведомстве по-прежнему царили тишь да гладь. Конечно, были отдельные офицеры, которые встревожились, но что они могли сделать, если у начальства совершенно не болела голова за состояние русской армии и флота, которым уже очень скоро предстояло помериться силой с прекрасно подготовленной императорской армией.

С каждым днем донесения Самойлова становились все тревожнее и тревожнее, и наконец в телеграмме от 14 января 1904 года он прямо писал: «В армии сильное возбуждение, открыто говорят о близкой войне!» Но, увы, и на этот раз не было принято никаких мер, и в ночь на 27 января десять японских эсминцев атаковали русскую эскадру, которая беззаботно стояла на внешнем рейде Порт-Артура. В тот же день шесть японских крейсеров и восемь миноносцев напали на крейсер «Варяг» и канонерку «Кореец». В неравном бою «Варяг» был затоплен, а «Кореец» взорван. А уже на следующий день Япония официально объявила войну России.

Русская армия терпела поражение за поражением, и вина за них падала прежде всего на руководство, не удосужившееся принять надлежащие меры, несмотря на все сообщения работавших на Дальнем Востоке разведчиков. Российское командование было убеждено, что японская армия не сможет начать наступление на суше. Откуда шла такая уверенность, неизвестно. И это при том, что накануне войны русская армия на всем огромном театре военных действий от Читы до Владивостока и от Благовещенска до Порт-Артура насчитывала всего девяносто восемь тысяч человек, в то время как в японской армии после проведенной мобилизации было 375 тысяч человек.