Тайны жизни Ники Турбиной («Я не хочу расти…»)

В стихотворении «Не надо спрашивать меня…» (табл. 1, п. 12) есть такие строки: «…Зачем толпятся у дверей / Недетской памяти моей / Слепые, загнанные люди…». Вдумайтесь, пожалуйста, в словосочетание «недетская память». Недетская – значит, взрослая. А могла ли быть у Ники взрослая память? Однозначно нет. У нее могли быть, и были, недетские мысли, образы, строки, сны, ответы на вопросы – все что угодно, только не память.

Мне кажется, я злоупотребил терпением читателей, и пора дать обещанные ответы на два вопроса. Первый: почему Майя заставляла Нику переписывать начисто стихи? Отвечаю: потому что она хотела показать, что настоящим автором написанных ею стихов является Ника. Но заставить неусидчивую дочь переписать десятки стихотворений было невозможно, и в конце концов Майя плюнула на эту затею.

Второй вопрос: почему Майя сама переписывала начисто свои же стихи другим почерком? Как оказалось, это относится не только к упомянутому ранее стихотворению «На улице какой…», но и ко многим другим. Остановимся на этом подробнее, предварительно взглянув на прилагаемые иллюстрации, где приведены отрывки из оригиналов стихотворений «Живую строчку не могу найти…» (табл. 1, п. 6) и «Не побеждайте победителей» (табл. 1, п. 8), написанные рукой Майи, но разными почерками. В отличие от этой записи и других (к ним мы еще обратимся) почерк, которым написаны указанные выше стихи, не прямой, а наклонный, буквы, до единой, выведены – просто загляденье.

Грамматических ошибок мало, больше синтаксических. Многие прописные (В, Д, Н, Т, Я) и строчные (к, ч, ы) буквы такие или почти такие, как у Ники.

Но совпадение в написании букв не главное. Перед стихотворением «Живую строчку не могу найти…» и после стихотворения «Не побеждайте победителей…» явно почерком Ники написаны соответственно вариант начала стихотворения «Что останется после меня…» и стихотворение «Лицо изрезано чужими словами…». Здесь уже, без сомнений, все ошибки и буквы Никины. На иллюстрации приведен также оригинал второго из указанных стихотворений, написанного рукой Майи. Кто же так красиво писал, а точнее переписывал третьим по счету почерком одни и те же стихотворения в общей тетради № 2? Аналогичный вопрос возникает и в отношении стихотворений «Болен мир» и «Чужие окна – немое кино…» (табл. 1, п. 25), так же красиво написанных в общей тетради № 1. Ответ предугадать несложно: конечно, Майя, которая как художница умела красиво писать прописные и печатные буквы (вспомните, она хотела поступать в архитектурный институт) и, конечно же, подражать чужой манере письма.

Да она красиво писала уже с детства, что подтверждает приведенное на иллюстрации ее письмо отцу. Майе тогда было чуть более девяти с половиной лет. Обратите, пожалуйста, внимание на написание ею верхней перекладины прописной буквы П, которое просматривается у нее и спустя двадцать с лишним лет, особенно когда она, не спеша, делала дарственные надписи на книгах Ники. Кстати, с годами у Майи прописные буквы Д и Ч тоже почти не претерпели изменений.

В какой-то мере Майе удалось, судя по одинаковым с Никой отдельным буквам, подделать ее почерк. Но было и обратное: Майя учила Нику писать отдельные буквы так, как писала их сама, в частности, прописные Н и Т, с которых начинаются имя и фамилия дочери, а та, как видно из иллюстрации, даже тренировала написание своей подписи. Но вернемся к каллиграфии Майи. Для большей правдоподобности она специально писала с присущими Нике ошибками. Но почему почерк вдруг стал наклонным – ведь сама Майя тоже писала прямые буквы? Почему этим почерком написано всего шесть из имеющихся у меня стихотворений (может, их больше, и у кого-то они есть)? Понятно желание Майи, изменив почерк, показать, что дочь писала сразу начисто и грамотно. Но для этого нужно было переписать этим почерком все стихи, уничтожить все черновики, в первую очередь свои, чтобы не с чем было сравнивать, а лучше – все напечатать и оставить в таком виде потомкам. Наверное, Майя не думала, что когда-нибудь ее уловки обнаружат, тем более что в сознании миллионов людей образ Ники Турбиной сформировался настолько, что заставить их усомниться в нем не представлялось возможным.