Тайный сообщник

На первом этаже, в небольшой гостиной, он обклеил стены обоями и увешал фотографиями судов и иноземных портов, а также привезенными из путешествий сувенирами. Тут и бумеранг, и папуасская палица, и японская соломенная шляпа, и гибралтарский веер с боем быков, и все такое прочее. Не сложно было догадаться, что к размещению этих вещей приложила руку мисс Мейми. В старый камин была встроена новехонькая, блестящая полировкой чугунная печь Франклина, а стол покрыт красной александрийской скатертью, расшитой чудными египетскими письменами. Красиво и уютно на зависть. Джек очень гордился своим жилищем, и таким он мне куда больше нравился. Еще бы говорил повеселее, как в начале рейса «Элен Б.», да хоть на денек убрал с лица тоскливую мину. Он все мне показал на первом этаже и повел наверх, где тоже было чисто, свежо, готово к вселению молодой жены. Но в одной из комнат второго этажа я не побывал. Когда мы вернулись из спальни на лестничную площадку, я заметил распахнутую дверь; Джек поспешил ее затворить и провернул ключ.

– Плохой замок, – пробормотал он, будто говорил сам с собой. – Вечно эта дверь открывается.

Я не придал значения его словам, но, после того как мы спустились по короткой лестнице, совсем недавно покрашенной и так щедро отлакированной, что даже боязно ступать, он заговорил снова:

– В этой комнате он жил, сэр. Теперь там что-то вроде кладовки.

– Может, через годик придется ее освободить. – Хотелось сказать ему приятное.

– Вряд ли она пригодится нам для этого, – тихо возразил Джек.

В гостиной он угостил меня сигарой из свежепочатой коробки, другую взял сам; мы закурили и пошли во двор. Отворяем переднюю дверь, а на дорожке стоит Мейми Брюстер, как будто нас поджидает. Девушка она была прелестная – неудивительно, что Джек три года добивался ее согласия. Карие глаза, изящные каштановые волосы, точеная фигурка – сразу видно, что не на тепличных овощах и мороженом мясе эта особа выросла, а вскормил ее морской берег.

– Капитан Торкельдсен, – представил меня Джек. – Капитан, это мисс Брюстер, и она рада с вами познакомиться.

– Да, капитан, я рада, – подтвердила мисс Мейми, протягивая руку, – потому что Джек о вас много рассказывал.

Она со всей сердечностью пожала мне руку. Мне бы произнести в ответ приличествующие слова, но я, винюсь, промямлил что-то маловразумительное.

От фасада, обращенного к морю, прямая дорожка шла сквозь ворота к прибрежному тракту. Еще одна дорожка, достаточно широкая для прогулок вдвоем, вела от крыльца направо, через поле к воротам в ограде. За этой оградой в четверти мили я увидел дом побольше, чем у Джека. Там живет мать Мейми, и там будет праздноваться свадьба. Джек предложил до обеда показать мне ферму, я же ответил, что мало смыслю в сельском хозяйстве. Тогда он попросил позволения отлучиться, мол, нужно проверить, все ли в порядке, а другой возможности нынче не будет. При этом он улыбнулся, а невеста рассмеялась.

– Мейми, покажи капитану дорогу, – попросил он, – а я через минуту вас догоню.

Мы с Мейми пошли по дорожке к коттеджу ее матери, а Джек направился к сараю.

– Как хорошо, что вы приехали, капитан, – заговорила мисс Мейми. – Я давно хотела с вами познакомиться.

– Да? – произнес я, ожидая продолжения.

– Видите ли, я дружила с обоими братьями, – сказала она. – Еще совсем маленькой они меня в море брали, мы ловили с плоскодонки треску. И оба мне нравились, – задумчиво добавила она. – Джек не хочет говорить о брате, и это естественно. Но вы же расскажете, как случилось несчастье? Мне нужно знать, очень нужно!

И я ей поведал о том рейсе и о той ночи. Был шторм, и никто не виновен в гибели Джона – кроме разве что нашего старика-капитана, но это предположение я придержал при себе. Само собой, умолчал и о дальнейших неприятностях. Она слушала молча, а я рассказывал о двух братьях, о том, какие они были похожие, и о том, как принял Джека за утонувшего Джима. Никто из нас не мог с уверенностью отличить их друг от друга, объяснил я мисс Мейми.

– Мне и самой это не всегда удавалось, – промолвила она. – Подмечала разницу, только когда братья были вдвоем, и то лишь через день-другой после их возвращения из плавания, не раньше. Знаете, мне теперь кажется, что Джек на себя не похож, а похож на Джима, каким мне бедняжка запомнился. Джим был тихий, задумчивый.

Так казалось и мне на шхуне, о чем я и сообщил моей спутнице. Рука об руку мы миновали ворота и двинулись через поле. Мисс Мейми обернулась, но Джека было не видать. И я никогда в жизни не забуду того, что услышал от нее в следующую минуту.

– А сейчас не кажется? – спросила она.

Я застыл, точно громом пораженный, а она сделала еще шаг, затем повернулась ко мне и взглянула в упор. Секунд пять или шесть мы смотрели друг на друга.

– Знаю, это глупо, – заговорила она. – Не просто глупо, а гадко, и нет у меня никакого права так думать, но подчас я ничего не могу с собой поделать. Видите ли, капитан, я собиралась выйти за Джека.

– Угу. – Ничего умнее мне в голову не пришло. – Я вам верю.

С минуту она стояла молча, а потом медленно пошла дальше. И произнесла: