Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Закончив строительство, Скобарь и Веня пришли ко мне за окончательным расчетом. Мы вместе посчитали, сколько им осталось еще получить, и выяснилось, что я должен им еще четыре рубля. Я думал, что они будут просить добавки. Но Скобарь сказал:

— Отлично, как раз на бутылку хватит!

Бутылка «Московской» стоила тогда три рубля шестьдесят две копейки.

А вежливый Веня добавил:

— Спасибо, хозяин, мы очень хорошо провели лето.

Баня стоит до сих пор. Она сильно обветшала, птицы выклевали почти весь мох, который Скобарь и Веня, как полагается, проложили между бревен, отвалилась чугунная дверца печки, покосился пол, но душ пока еще работает исправно.

Я вспоминаю, как совсем недавно мы парились с моим другом — известным ученым-востоковедом Петей Грязневичем — в нашей сауне и как он мне рассказывал о том, какие роскошные бани существуют на Востоке и какие традиции мытья там соблюдаются.

Я внимательно и с интересом слушал его и думал о том, что наша сауна не хуже тех знаменитых бань, хотя, возможно, меньше — всего три метра на три.

Обветшала не только баня, но и дом, который мы за эти тридцать с лишним лет неоднократно переделывали и достраивали. Кое-где из-за всяких природных катаклизмов отвалились куски крыши, которую Скобарь и Веня покрыли шифером вместо старого ржавого железа; перекосились ступеньки, ведущие в дом. В саду вымерзли все приличные яблони и остались только самые выносливые и самые невкусные — те, которые не были привиты. И даже роскошные кусты сирени, которые росли перед домом, здорово поредели, и теперь только кое-где видны сиреневые и белые гроздья цветов.

Все равно здесь хорошо. Так же по утрам поют соловьи, так же иногда рыженькие белки перепрыгивают с одной сосны на другую, так же кусаются комары. Да и погода совсем не изменилась — то солнце, то дождь — типичная ленинградская, но теперь уже, наверное, петербургская погода.

В самом начале нашей жизни в Колосково Кузьма Степанович собрал общее собрание жителей поселка. В большом деревянном помещении клуба, которого теперь уже нет, как, к сожалению, нет и Кузьмы Степановича. Пришли бывшие генералы и полковники, чтобы заслушать отчет председателя о средствах, которые были израсходованы за год. Поселок существовал на очень небольшие деньги, которые собирали с каждого дома.

В помещении сидели пожилые люди, кто в галифе, кто с лампасами и в калошах, надетых на шерстяные носки, кто в телогрейках, кто в военных фуражках, но уже без звездочек. Кузьма Степанович, отчитавшись до копейки, поставил вопрос о том, что на единственной в поселке центральной улице необходимо повесить лампочки, — в темное время года по ней невозможно было пройти.

— А сколько надо платить за год? — раздался вопрос из зала.

Кузьма Степанович назвал какую-то смехотворную сумму — не то двадцать, не то тридцать копеек.

В зале наступила мертвая тишина, затем несколько человек дружно закричали с места:

— Э, нет! Нам это не подходит! Не будем платить такие деньги впустую. Все равно мальчишки побьют лампочки.

Так и постановили, и, довольные, разошлись по домам.

За последние несколько лет в поселке все преобразилось. Та самая центральная улица, по которой трудно было проехать из-за колдобин и ям, теперь покрыта асфальтом и прекрасно освещена. Тогда в поселке было сто десять деревянных домиков. Сейчас с невиданной скоростью построили еще двести сорок великолепных каменных особняков, вокруг них установлены высоченные заборы с воротами, причем на некоторых встречаются такие, на которых приварены бронзовые драконы или другие орнаменты.

Открылся приличный продовольственный магазин с продажей алкогольных напитков. Тем не менее в поселке не встретишь пьяных работяг, как когда-то.

При въезде в поселок установили шлагбаум, и теперь машины въезжают только по специальным пропускам. Но дорога до дачи теперь занимает из-за количества машин намного больше времени, чем тогда, когда мы приехали сюда первый раз на разведку на моих «жигулях» первой модели. Поэтому один из жителей поселка прилетает сюда на собственном вертолете, чтобы не стоять в пробках.

Деревянных домов с каждым годом становится все меньше и меньше, а участки, на которых стоят новые дома, все больше и больше. Некоторые из них стали такими большими, что о них даже не могли мечтать генералы и полковники.

К сожалению, стало невозможно пройти в лес за грибами — всюду стоят высокие заборы, всюду частные владения. Кое-где в нарушение всех законодательств перегородили подходы к озеру, и теперь не всюду искупаешься. Наверное, скоро вместо деревянных домиков всюду станут большие роскошные дома современной архитектуры, которые будут еще лучше, чем дома в пригородах Таллина.

Думаю, что один только забор вокруг такого дома стоит дороже, чем два деревянных домика. В конце концов Колосково потеряет свое очарование, покорившее нас с Викой почти сорок лет назад, и превратится в богатый поселок, обычный по сегодняшним временам. Но люди, которые в нем поселятся, так же будут радоваться жизни.