Такая долгая жизнь. Записки скульптора

Как-то мы с Цигалем поехали вместе в Таллин: порисовать рыбаков. Там выяснилось, что рыбаки — это секретные объекты. Нас, естественно, к ним не пустили. Мы остались в Таллине. С завистью я наблюдал, как точно и быстро рисует Виктор архитектуру, уличные сценки, типажи людей, проходящих мимо в течение считанных секунд. Это блестящее мастерство дает ему возможность создавать сложные композиционные листы.

Вспоминаются великолепные серии: «Дагестан», «Цирк», «Азербайджан», забавные живые сценки, увиденные на Старом Арбате, в Коктебеле. Кажущаяся легкость в этюдном материале превращается в мучительный бесконечный поиск композиционного решения какого-нибудь тематического листа.

Я наблюдал, как Виктор Цигаль работает над циклом к «Двенадцати» Блока. Эта работа длится несколько лет. Каждый лист переделывается десятки раз. Он на редкость требователен к своему творчеству, в каком бы жанре ни работал. Его декоративно-прикладные изделия — люстры с керамическими и металлическими птичками, настольные лампы из фарфора, бра, изображающие сову, всяческих осликов, пегасов из гнутой проволоки, щеколды, дверные молотки в виде летучей мыши и другое — все выполнено замечательно и остроумно. Но он не остановился на мелкой пластике. На многих всесоюзных выставках начали появляться его сложные композиции из большого количества людей, ловко выгнутых из плоского листа железа. Над этими сложнейшими тематическими композициями Виктор работал годами. Сейчас они находятся в различных музеях.

Виктор рисует карикатуры на свою семью, друзей, успешно занимается живописью. Пишет пейзажи, натюрморты, портреты. В общем, это большой художник, работающий в разных жанрах искусства.

Я счастлив, что у меня дома есть много вещей, сделанных руками этого мастера. Каждый Новый год я получаю открытку с рисунком животного, имеющего отношение к будущему году, и со стихами.

Стихами — как правило, шуточными — мы обмениваемся постоянно: и к праздникам, и без повода. У нас обоих накопились целые папки таких поздравлений.

Дружба наша лучше всего проявляется в совместных поездках. Некоторые неудобства и необходимость приспособиться друг к другу сразу проясняют, что тебя раздражает в попутчике и не зануда ли его жена. Об одной из совместных поездок, где имелась возможность проверить нашу дружбу, стоит рассказать.

В тот год, когда мы вчетвером с Цигалями решили совершить поездку по Северу от Вологды до Белозерска, номера в гостиницах можно было получить только «по линии». Теперь это выражение начисто забыто, а раньше можно было что-то получить только по линии обкома партии, либо Совета министров, либо, на худой конец, по линии Союза художников.

В общем, по какой-то «линии» мы получили номера в гостинице обкома партии в Вологде. В гостинице был буфет: единственное место в Вологде, где можно было поесть. В меню входили колбаса, хлеб и яйца. В городе все это купить было невозможно, поэтому в гостиницу пускали строго по пропускам. О вологодском масле старожилы лишь вспоминали.

Зато в Вологде восстановили главную церковь — великолепное архитектурное сооружение. Ремонт только что закончился, но крыша уже протекала. Повсюду стояли ведра, в которые время от времени падали дождевые капли. Рядом с церковью был открыт музей, в котором работала бывшая Викина студентка-заочница. Там были собраны произведения местных художников, очень неплохие экспонаты известных мастеров и несколько графических листов художников двадцатых годов. Хранители музея, получавшие грошовую зарплату, были полны энтузиазма и с гордостью показывали нам свои сокровища. В те годы, как во многом и сейчас, культура вообще держалась на таких энтузиастах.

В Переславле-Залесском я познакомился с архитектором Пуришевым. Он жил в конуре безо всяких удобств, но один умудрился организовать реставрацию древних русских церквей, связанных с именем Ивана Грозного. Там же я встретил сгорбленного старика, который сам заложил когда-то ботанический сад. Сам сажал, сам следил за каждым растением. В результате заброшенный участок превратился в государственный заповедник, где этот старик стал работать сторожем.

Вологду мы посмотрели и решили ехать дальше до Кирилло-Белозерска. Очередь за билетами на автобус надо было занимать за неделю. И тут я вспомнил, что бывший начальник горисполкома, открывавший когда-то мою выставку в Вологде, стал начальником сануправления области.

На следующий день перед гостиницей нас ожидала зеленая санитарная машина с красными крестами на бортах. Внутри стояли носилки, а под потолком были прикреплены костыли.

Мы уселись на откидные сиденья и пустились в путь по обычным российским грунтовым дорогам с ямами и ухабами. Были моменты, когда казалось, что и костыли, и перевязочные материалы в машине могут нам очень пригодиться.

Кирилло-Белозерский монастырь, где работала Викина студентка-заочница, мы осмотрели с громадным интересом.

Все гостиницы в городе были заполнены до отказа, и главврач города, которому предварительно позвонил мой знакомый из Вологды, отправил нас в «зону отдыха» за одиннадцать километров.