Такендо (СИ)

— И кого же все слушают?

— Этого я уже не могу рассказать. Давай вернемся к твоему отцу…

Ооноке рассказал историю Кенрюсая. Так, какой он ее не знал. Он играл роль изменника. Его влили в ряды мятежной армии, чтобы подобраться к Кантетшо, завоевать его доверие, сливать информацию, устраивать диверсии. Финалом служила его смерть. Сразу убивать его было нельзя, дабы получить от мятежного войска в ответ минимальное сопротивление. Так все и получилось. Позже, узнали, что Кантетшо спонсировала группа Шаогуньских богачей, желающих прибрать к своим руках кусок империи со всеми ее богатствами и влиянием. Их всех казнили через распятие.

— И что же теперь, Ооноке? Откуда взялись эти варвары?

— Ты не проголодался? — с момента начала их разговора прошло уже почти два часа.

— Немного…

— Давай я найду тебе, что поесть.

— У нас есть запасы риса на зиму. Еще очень много чая и молока. Отец еще брал из кладовой спирт. Он давал мне его, когда я неудачно падал.

— Кенрюсай позаботился, чтобы тебе всего хватило…

— Давай выпьем чаю, Ооноке?

— Конечно, давай.

***

Ветер становился все холоднее. Конная колонна уходила в сторону северного Шенхая. Они уже прошли последние рисовые плантации и получили пропуск у пограничной стражи.

— Я рад, что ты сделал правильный выбор! — сказал довольный Гатоцке, поглаживая гриву лошади.

Тот молчал и угрюмо смотрел вперед.

— Кхм, на кого ты оставил Такендо?

— Тебе ли не все равно?

— Нет, действительно. Я хочу, чтобы с мальчиком все было хорошо к твоему возвращению.

— Нашел человека.

— Кого? — интересовался Гатоцке, чем вызвал у Кенрюсая лишь смутные сомнения.

— Сколько, говоришь, варваров?

— Говорят, около шести тысяч.

— Нас здесь под пять сотен. Сколько наших ждет нас там?

— Император Кантетсо выделил пять тысяч могучих воинов. — гордо заявлял тот.

— И у них есть оружие? Огнедышащие демоны Каттая?

— Может быть. Этого мы пока не знаем наверняка. К чему эти допросы?

— Хочу лучше понимать, с чем имею дело. — твердо сказал он.

— Ясно… — подбивая лошадь скакать быстрее, понесся Гатоцке вперед.

***

Чай приятно отдавал пряностью. Вскипяченная в чугунном котелке жидкость была готова к употреблению.

— Приятного. — сказал Ооноке.

— Ты не будешь?

— Нет, спасибо.

— Не хочешь, значит?

— Не хочу тебя пугать.

— В смысле?

Ооноке молча продвинул к сидящему напротив Такендо чашечку чая.

— Покажи мне свое лицо. Я не испугаюсь.

— Только, если не будешь задавать лишних вопросов.

— Не буду.

Ооноке стал разматывать черную маску, закрывающую его голову. Разматывалась она сверху вниз. Такендо сразу приметил, что мальчик абсолютно лысый, а кожа сморщенная, как выжатый лимон. Бровей у него не было, как и ресниц. Нос был так же неестественно мал, как и глазки-бусинки зеленого цвета. Он думал, его уже ничто не удивит, пока Ооноке не дошел до рта. У него отсутствовали губы и, мало того, рот был усеян маленькими заостренными клыками, из-за чего не закрывался полностью. К правой десне прильнул длинный серый высушенный язык, немного свернувшись.

Такендо непроизвольно выпучил глаза и чуть-чуть отодвинулся.

— Прости… — сразу извинился он.

— Я понимаю. Ничего.

— Как же так вышло-то?

— Лишние вопросы. — сказал он, показав язык длинной до подбородка с треугольным кончиком.

Он его тут же спрятал и хлебнул чая из своей чашечки.

***

Начинало темнеть. Легко усыпанные снегом высокие деревья слабо шатались от усиливавшегося ветра. Конное подкрепление остановилось на привал. Всюду развели костры и расставили походные лагерь-палатки. Кто-то уже спал, кто-то грелся у огня и искал чего перекусить, а кто-то просто шатался вокруг, лишенный сна.

Кенрюсай сидел в палатке и рассматривал покрытую шрамами ладонь. Тут же лежал старый вояка без одного глаза с обрубленным носом и громко сопел.

В палатку вошел Гатоцке.

— Не спится?

— Выспался в пути. Хорошие кони, не дают всаднику упасть.

— Смешно-смешно… — хитро улыбаясь, говорил он.

— Что пришел?

— Ох, да я это… просто хотел сказать, что завтра, когда мы встретимся с осевшим подле Шенхайского форта полководцем Тосаем, ты не делал глупостей. Веди речь достойно и не действуй ему на нервы. В последнее время он очень раздражительный.

— Я когда-то был замечен в использовании недостойной речи, Гатоцке?

— Нет-нет, что ты. Я просто говорю…

— Просто уйди. Я умею разговаривать с важными людьми.

— Да, я, пожалуй, откланяюсь.

Начинался снегопад.

***