Такое долгое странствие

– Как поживаешь, Темул? Хорошо было под дождем?

Темул увидел обезглавленную кошку, залился смехом и, подойдя бочком, наклонился, чтобы поднять мертвую голову.

– Нет-нет, Темул, не трогай. Она плохая, кусается. – Темул отпрянул, ухмыляясь. – Можешь кое-что для меня сделать? Ты знаешь гуркху, который сидит в соседнем здании? Пойди позови его, скажи, что его хочет видеть господин Нобл.

Темул отправился выполнять поручение, хромая и разгоняя ворон по дороге. Вернувшись с гуркхой, он изобразил отдание чести, шлепнув себя тыльной стороной ладони по лбу. Густад с невозмутимым видом молча указал на куст.

– О, Бхагван[162], – воскликнул гуркха, – что происходит?

– Почему вы спрашиваете Его? Это вы должны знать. В какое время вы заснули? В два часа? В три?

– Аррэ, Нобл-сэт, я ходил всю ночь.

– Ложь! – закричал Густад, указывая на очевидное. – Так не пойдет! С меня довольно! – Стали открываться окна, из них выглядывали любопытные лица. – Вчера крыса с отрубленной головой. Сегодня кошка! Кто-то делает гадости, а что делаете вы? Не выполняете свою работу! Что последует завтра? Собака? Корова? Слон?

– Крысакрысакоткот, – сказал Темул. – Крысакрысакоткот.

– Предупреждаю: я перестану вам платить. И все соседи тоже. Я скажу им, чтобы не платили, потому что вы как сторож бесполезны.

Гуркха запаниковал.

– О, сэт, припадаю к вашим стопам, не делайте этого. Иначе чем я буду набивать животы своих детей? Я несу свою ночную стражу добросовестно – первый класс, первый класс! Еще один шанс, пожалуйста.

– Крысакрысакотсобака, – веселился Темул.

«Король дорог» инспектора Бамджи свернул во двор и остановился возле собравшейся там четверки.

– Что происходит, командир?

Обрадовавшись присутствию представителя власти, Густад воззвал к нему:

– Соли, вот скажи, что ты об этом думаешь? Кто-то подбрасывает мертвых животных в мои цветы. А этот бравый страж не имеет ни малейшего понятия – кто.

Пока инспектор Бамджи вылезал из машины и рассматривал кошку, гуркха стоял по стойке «смирно», а Темул, передразнивая инспектора, расхаживал, заложив руки за спину и повторяя:

– Крысакрысакоткот.

Инспектор Бамджи улыбнулся едва заметной зловещей улыбкой. Это была его профессиональная улыбка.

– У кого-то есть очень острый нож. И он им умело пользуется. Ты знаешь кого-нибудь, кто затаил на тебя злобу и хочет запугать?

Густад покачал головой и посмотрел на Дильнаваз. Она подтвердила его неведение, тоже покачав головой, и добавила:

– Иногда люди убивают животных, когда колдуют, – они используют их кровь, чтобы совершать пуджа[163] или что-то в этом роде.

– Это правда, – согласился инспектор Бамджи. – Тут таких сумасшедших полно. Я думаю, кто бы и с какой бы целью это ни делал, он бросает трупы здесь, под кустом, потому что это тихое место, самое подходящее, чтобы избавиться от них, – тут они скрыты от прохожих черной стеной. Если наш сторож станет хорошо следить за этим местом, проблема будет решена.

– Дайте мне еще один шанс, сэт, – вставил гуркха. – Только еще один.

Инспектор Бамджи подмигнул Густаду и согласно кивнул.

– Ладно, – сказал он. – Еще один шанс. Но чтобы больше не спать!

– На службе – никогда, сэт, – воскликнул гуркха. – Клянусь именем Бхагвана.

– Бесполезно, – заметил Бамджи, имея в виду, что этот парень ни за что не признáется, и сел в машину. Гуркха отсалютовал ему вслед, потом так же – в сторону Густада и Дильнаваз. Темул отсалютовал гуркхе, снова протараторил: «Коткоткрысакрыса», – и направился сопровождать его до ворот, но на полпути отвлекся на желтую бабочку, грациозно пролетевшую перед ним, и заковылял за ней, пытаясь поймать. Время от времени бабочка садилась на травинку, но всегда выпархивала прямо из-под носа у Темула.

Густад печально наблюдал за ним, вспоминая Сохраба с его сачком, сделанным из сломанной бадминтонной ракетки, и то, как по воскресеньям утром водил его в Висячие сады[164].

Дильнаваз поняла, о чем думает муж, и сказала:

– Он вернется. Можно я скажу ему, что ты хочешь, чтобы он вернулся?

Густад притворился, будто не понимает, о чем речь.

– Это ты о ком?

– О Сохрабе. Можно я скажу ему, что ты хочешь, чтобы он вернулся?

– Говори ему что хочешь. Мне все равно.

Дильнаваз решила прервать разговор, пока они не вернутся в дом, потому что через двор шли мистер и миссис Рабади с собачкой.

Они намеренно громко что-то между собой обсуждали.

– Люди думают, что мы ничего не понимаем. Дурачат нашу доченьку какими-то сборами пожертвований для беженцев. Одному Богу известно, куда уходят эти деньги.

Густад сказал Дильнаваз так, чтобы услышали Рабади:

– Недосуг мне отвечать каждому чешущему языком придурку. – И когда Рабади прошли, добавил: – Не удивлюсь, если крыса и кошка – дело рук этого идиота.

– Нет-нет, – возразила она, придерживаясь здравого смысла. – Он нас не любит, это правда, но не думаю, что он способен на такое.

И она была права. То, что Густад нашел на следующее утро, сняло подозрения со всех жителей дома.